Плато

Ох, как тошнило Гостя перед витриной беспошлинной лавочки с моржами и белыми медведями, искусно изваянными из мыльного камня. Зависть? Вряд ли, вряд ли. Завистника тянет разрушить чужое благополучие, а если он не столь кровожаден - сравняться с более удачливым. В зависти нет места для тошноты, которая заставила Гостя забыть о жителях Острова Свободы, ждущих его расчесок, о четырехлетнем сыне, которому он сулил привезти огромную тропическую раковину, а может быть, даже чучело омара, о редких книгах на славянском, которыми он собирался разжиться в этой поездке.

Он уже стоял в двух шагах от собственной судьбы в виде ветерана-полицейского, охранявшего выход из зала для транзитников с второсортными паспортами, не запасшихся визой в Аркадию, в необъятный мир, где царила рождественская музыка, и сырой снежок неторопливо падал с низкого неба на плоские крыши двух- и четырехквартирных домиков, на золотые арки котлетных заведений, на огромные старомодные автомобили бережливых жителей Новой Земли.

Или все-таки зависть? Ужасное чувство. Везучему сопернику достается женщина с короткой стрижкой. Бампер передней машины исчезает в тумане, и ее водитель издает глумливый короткий гудок. Попутчики-аркадцы отправляются в буфет пить пиво в пластмассовых стаканчиках, а ты наклоняешься к фонтанчику с питьевой водой. И всю - или почти всю - зависть, всю тошноту можно было побороть одним словом, одним решительным шагом!

В окно транзитного зала полицейский видел своим усталым профессиональным взглядом уголок крыши двухэтажной гостинички, выстроенной как раз для тех, кто с разнообразным акцентом произносил это магическое слово. Сколько их было, Бог весть как скопивших на транзитный билет. Даже благополучные турки произносили его, даже португальцы, впоследствии изобретавшие самые удивительные сказки о том, как их преследовали на родине за отход от католической веры. Добросердечная Аркадия всех пропускала сквозь дверь Сезама, которую охранял безоружный - нет, с крестообразной дубинкой на поясе - полицейский Именно на дубинке остановился блуждающий взгляд блуждающего Гостя, когда он почти вплотную приблизился к полицейскому, и тот подобрался, отодвинулся, сфокусировал на транзитнике строгие вопрошающие глаза. Под расстегнутым, довольно поношенным черным пальто транзитника виднелся свитер домашней вязки, из дорожной сумки торчал ворох славянских газет. Полицейский чуть отступил к двери. Транзитник смотрел на него уже на две, на пять, на десять секунд дольше, чем следовало. Заговаривать с возможными беженцами первым запрещалось, и полицейский ждал, волнуясь. Не один такой транзитник, повращавшись по залу ожидания и поглазев на заветную дверь, отходил от нее со смущенным вздохом.

Человек в черном пальто застыл на месте и губы его шевельнулись.

- Чем могу помочь, сударь? - спросил полицейский.

Транзитник на сносном английском повторил свою фразу. Он был бледен, будто от потери крови, или - полицейский угадал, - от сильной тошноты. Дверь мгновенно открылась, пропустив беглеца в длинный пустой коридор, куда выходил ряд однообразных конторских дверей. Полицейский включил рацию для доклада. Через долю секунды другой гражданин Отечества уже ломился в захлопнутую дверь, выкрикивая что-то на непонятном языке, а отстранившего его сержанта начал осыпать мертвыми, сердитыми словами с сильным славянским акцентом. Рейс задержался, однако транзитник, перед глазами которого все маячила мясистая лапа его спасителя на ручке двери, остался в Гусево. Багаж его сгрузили с самолета и отправили в желтую гостиничку недалеко от летного поля.

Глава четвертая

Из окна особняка, по неведомым причинам принадлежавшего его товарищу, он видел снег под старыми кленами двора, уже проседающий под набиравшим силу солнцем, - нежно-белый, ну, может, самую малость сероватый: воздух на Западном склоне был еще чище, чем в других районах города. Вожделенный город, само название которого - со времен всемирной выставки, а затем и олимпиады - звучало, как музыка, вообще ничуть не обманул его беженских ожиданий.

Со вкусом одетые прохожие были приветливы и беззаботны.

Богатые - сказочно состоятельны.