Платонов тупик

Осень в тот год была слякотная, долгая, вплоть до Нового года ни морозов, ни снега, а только дождь да ветер. Дни стояли пасмурные, и на душе у Гурина под стать погоде — пасмурно. Казалось, во всем мире что-то нарушилось, сдвинулось, все живое намокло, озябло, нахохлилось, забилось куда-то под стрехи, как вон те голуби, что дремлют на карнизе соседнего дома. Но нет, жизнь шла своим чередом. Несмотря ни на что, за неделю до Нового года во все концы полетели веселые поздравительные телеграммы и открытки с розовощекими Дедами Морозами, с красногрудыми снегирями, зелеными елочками и радужными шариками. С каждым днем все больше и больше доставал их Гурин из своего почтового ящика, но не было среди них одной — от брата. И хотя Алексей и раньше не отличался аккуратностью — присылал их обычно неделю спустя после праздников, тем не менее Гурину казалось, что сейчас открытки нет неспроста: значит, там прочно засела обида. И это больше всего беспокоило его. То, что он не встретил там взаимного отклика на свое предложение, его как-то мало и беспокоило. Он, откровенно говоря, не очень-то и рассчитывал, что его письмо вызовет восторг, потому и повез его сам, чтобы в устной беседе дополнить, объяснить, убедить. Но разговора не получилось. Ну что ж, пусть будет так. Но вот разрыв между ними, отчуждение, холодок в их отношениях его беспокоил не на шутку. Тем не менее сделать самому первый шаг к примирению он не хотел, выдерживал позу обиженного и ждал извинений. Но их не было.

И вдруг, когда уже стали снимать с елок украшения, складывать их в коробки и прятать подальше и надолго, а сами елочки, те самые «пушистые и душистые», из-за которых еще какие-нибудь три недели назад был такой ажиотаж, за которые готовы были отдать и отдавали любые деньги, теперь выбрасывались за ненадобностью на помойки, — Гурин достал из ящика необычно пухлый конверт с дополнительной маркой. Взглянул на обратный адрес и вздрогнул: пакет был от брата! Тут же дрожащими от волнения руками вскрыл его — там было большое, на четыре страницы, письмо и открытка «С Новым годом, с новым счастьем!». В лифте пробежал открытку — обычная, в комнате бросил ее жене, а сам прошел к себе в кабинет и принялся читать письмо. Раз прочитал, другой — не верится! Оказывается, за это время Алексей дважды был в Донецке, дал объявление об обмене, и вот уже нашлись и желающие. В Донецке квартира попалась хорошая — в центре, в новом доме, на пятом этаже, со всеми удобствами, с телефоном. «Не сорвалось бы!» К письму приложено две схемы — одна с обозначением центра города и места, где расположен дом, другая рассказывала о квартире.

«Боже мой! Ну Алешка, ну пройдоха! Ну молодец! Он там вовсю старается, дело делает, а я действительно дурью маюсь, характер выдерживаю…» Пошел к жене, подал ей письмо, сказал весело, гордо:

— Читай!

— Ну вот, — сказала жена. — А ты боялся и меня беспокоил.

— Нет, ну какой молодец! — И тут же набрал по автомату Симферополь. На счастье, Алексей был дома.

— Ты, Алеш? Слушай… Я только что получил твое письмо… — Василий волновался, не знал, что говорить, сказал: — Но почему же ты молчал?

— Некогда было: тут работа, а тут обменщики объявились.

— А как же Соня? Соня как? Как она?

— А что Соня?

— Она же была против?

— Да ты что? Не была она против, она с радостью согласилась. Ведь Донецк такой город! Мы же его видели прошлым летом — зеленый, весь в розах, а в магазинах снабжение — у вас в Москве такого нет.

— Но ведь она же тогда…

— Да ну!.. Шлея под хвост попала. Что ты их, не знаешь? Все нормально. Хочешь — сам спроси у нее?

— Боюсь, вдруг спугну.

— Не бойся. Вот она, кстати…

И Василий услышал в трубке Сонин голос:

— Вася, здравствуй. У нас все в порядке, все хорошо. Квартира очень хорошая попалась, если только они не раздумают. Но вроде наша им тоже понравилась. Если все так пойдет — тьфу, тьфу, — к весне переедем в Донецк.

— А как же девочки?

— Ну что ж детки… Они взрослые… Один раз в году в отпуск и сами по путевкам приедут, куда захотят. Они тоже поняли, дали нам свое согласие. Старшая, Люда, правда, противится. Но ничего.

— Ну, спасибо тебе. От души спасибо. Дай, пожалуйста, трубку Алеше. Алеш, я все еще не верю, что это правда…

— Не сорвалось бы: очень квартира понравилась.

— А с дачей как же?

— О, да тут, как узнали, что собираюсь уезжать, отбоя от клиентов нет, столько желающих купить!

— Ну, желаю вам! Если что надо, какая помощь, «подъемные» — звони, пиши, говори.

— Пока ничего не нужно.

— Обнимаю.

— Ага…

Гурин положил трубку, обернулся к жене:

— Ты слышала? Ну молодцы! Какие же они все-таки люди хорошие — и Алексей, и Софья… Оказывается, она тогда неизвестно почему заартачилась, а я тоже, дурак, вспыхнул…

— Да, ты всегда так, не разберешься, а потом мечешься и меня держишь в напряженном состоянии.

— Прости, пожалуйста, действительно мне надо быть сдержаннее, не годится так нервы распускать. Но каковы?! Нет, Алешка лучше меня — он отзывчивее, рисковее. И Соня — тоже молодец. Ты бы никогда не согласилась переехать поближе к свекрови.