Платонова пещера

Агата начинала понимать, к чему она клонит.

– А манипулировать людьми сложнее, чем драться… Поэтому он шел сложным путем.

– Именно так. Он учился направлять людей, заставлять их выполнить его волю, даже если они не подозревали об этом, – подтвердила Майя. – Его не интересовало само чувство превосходства. Для него это были… эксперименты, что ли? Каждый раз новый опыт. Чем больше он достигал, тем большего ему хотелось. Поэтому когда он пошел по пути своего отца, я была готова к этому.

– То есть – пошел по пути своего отца? Что вы имеете в виду?

– То есть, не смог жить той жизнью, которой живут все. Учеба-работа-семья. Это было не для него. Как и Антуан, он интересовался только тем, что заставляло его пройти по лезвию ножа. Я не пыталась исправить его, знала, что это бесполезно. Я просто отпустила его. Когда он начал жить отдельно, я продала городскую квартиру и переехала сюда. Мне хорошо здесь. Ян иногда приезжает, говорит ровно столько, сколько хочет сказать, и уезжает. Мы с ним к этому привыкли.

– Вы не знаете, чем он занимается сейчас?

– Я и не хочу знать, потому что не знать в этом случае проще. Сон крепче будет. Я принимаю его любым, как принимала Антуана. Он мой сын, любить его проще, чем мужа. Ты приехала сюда, чтобы понять его, а я сразу предупредила, что это невозможно. Просто помни, что он сын своего отца, хотя и это не сделает его открытой книгой для тебя. Но что-то ты, надеюсь, усвоила.

Это верно, что-то изменилось. Теперь она не сомневалась: Ян помогает Екатерине Веренской не из-за памяти о Нине. Нина не могла по-настоящему заинтересовать его, как другие женщины не привлекали Антуана, пока он не встретил Майю.

Нет, у него другие причины. Он больше не десятилетний мальчик, который управляет безмозглыми дворовыми хулиганами. Он вырос – и ставки выросли. Он ищет то, чего не делал, не пробовал, не испытывал. Таких занятий остается все меньше.

Агате оставалось лишь разобраться: мог ли он убить человека, чтобы развеять собственную скуку, а потом устроить скандальное расследование, в котором он станет главным режиссером?

* * *

Когда она услышала, как открываются ворота, она была уверена, что это вернулась Агата. Пора бы, ее и так не было слишком долго! Поэтому Екатерина поспешила выйти на крыльцо, чтобы встретить свою гостью.

Автомобиль и правда оказался знакомым – но совсем не тем, что она ожидала.

Екатерина нахмурилась: Герман зачастил в ее дом, и ей это нравилось все меньше. Она знала, что племянник любит ее, пытается поддерживать, поэтому она терпеливо переносила все его нравоучения. Но ведь два года они повторялись лишь раз в месяц! А теперь он или звонил, или приезжал каждый день. Его упреки становились все агрессивней, Екатерина и забыла, когда последний раз видела его спокойным.

Хотелось развернуться, уйти в дом и запереть за собой дверь, но она сдержалась. Прятаться от Германа вечно не получится, нужно решить этот вопрос раз и навсегда. Потому что если племянник начнет давить на своего отца, убеждая, что у Екатерины нужно забрать и те жалкие остатки свободы, что были ей отмеряны, у него все может получиться.

Она быстрым шагом направилась к парковке, но застыла на дорожке, не в силах двинуться с места. Герман приехал не один. Он открыл заднюю дверцу, и из черного джипа выпрыгнула худенькая девочка в летнем платье.

Она стала такой высокой за эти два года… Только об этом Екатерина могла думать, глядя на нее, она даже забыла, что приехал Герман. Такая высокая, такая красивая, еще немного нескладная, как и любой подросток, но легкая и грациозная. На смуглой коже – россыпь забавных веснушек. Длинные каштановые волосы заплетены в косу – Екатерина сама ее этому научила. Как повзрослела, и как нечестно, что ей, Екатерине, не удалось это увидеть…

Она знала, как выглядит ее дочь. В те редкие моменты, когда ей удавалось добраться до интернета, она обязательно заходила на аккаунты детей в социальных сетях, пыталась хотя бы так, через замочную скважину, следить за их жизнью. Ваня бывал в сети редко и мало, фотографию менял раз в год. Но Юля… Юля баловала и своих подписчиков и, сама того не зная, родную мать.

И все же фотографии и короткие видеоролики – это совсем не то. Екатерина особенно остро ощущала это, глядя на дочь теперь. Да и Юля, каким бы колючим подростком она ни была, не могла сделать вид, что у них не было этих украденных лет. Она сорвалась с места, птицей перелетела через разделявшие их газон и дорожку, обняла мать так крепко, что та едва устояла на ногах. Она плакала, а секундой позже Екатерина с удивлением поняла, что и по ее щекам скользят горячие капельки слез.

Герман неспешно подошел к ним, но приближаться вплотную не стал. Он стоял в стороне и улыбался, наблюдая за ними.