Плацдарм

— Первый взвод — в боевой порядок, огонь по орудиям по готовности, — скомандовал Крутов. Атаковать больше, чем один взводом он не мог — развернуться было негде. Четыре ИС-3 устремились в атаку. На позиции зенитчиков один за другим посыпались выстрелы из мощных 122-миллиметровых орудий, крошащих бетон в пыль. Зенитчики пока еще отвечали — Крутов увидел прямое попадание в головной ИС: снаряд ударил в приземистую башню, но танк без видимых повреждений продолжил движение вперед. Наконец, через пару минут интенсивного боя на позициях зенитчиков взметнулся фейерверк — сдетонировал боезапас. Вражеские орудия замолчали.

Из четырех ИСов, атаковавших зенитчиков, только один получил незначительные повреждения — были разбиты передние фары и поврежден перископический смотровой прибор. Крутов приказал вывести танки на шоссе — двигаться дальше, подчищая то, что им оставили тридцатьчетверки. Немецкие Т-4 пока не появлялись: то ли еще не очухались, то ли собирались дать бой дальше по шоссе. Что ж, Крутов считал, что его танкисты готовы к любому из этих вариантов.

Спустя четыре часа наступления румынские войска полностью выбили с железнодорожной станции Мытищи и прилегающих кварталов — только возле штаба пехотной дивизии еще оставался очаг сопротивления. Появилась проблема, о которой не подумали — множество пленных, которых надо было охранять. Первый танковый бой произошел у Калининграда: взвод Т-4 устроил засаду на шоссе. Эффект внезапности сработал — немцам удалось в упор подбить тридцатьчетверку, но на этом их успехи закончились: слабая броня немецких танков прошивалась снарядами насквозь.

Примерно в это же время проявила активность авиация: звено «Юнкерсов» атаковало передовую колонну тридцатьчетверок. В отсутствии советских истребителей немецкие бомбардировщики чувствовали себя вольготно, пикируя на танки и сбрасывая бомбы с малых высот. Только ИСы, имевшие крупнокалиберные зенитные пулеметы, могли огрызаться — правда, довольно слабо, потому что боекомплект пулеметов был весьма ограничен. После появления самолетов боевое построение атакующих колонн несколько изменились, добавив к тридцатьчетверкам ИСы. Это замедлило темпы продвижения, но зато повысилась защищенность наступающих.

К вечеру в штабе Говорова подводили итоги первого дня наступления. Советские войска продвинулись по Ярославскому шоссе на расстояние до пятидесяти километров, подойдя вплотную к Загорску. Как и ожидалось, сопротивление румынских частей в общем и целом оказалось слабым, за исключением отдельных артиллерийских подразделений. Наибольшую опасность представляла авиация, особенно в условиях недостатка средств противовоздушной обороны в атакующих порядках.

— Что с погодой? — спросил Говоров, выслушав доклад начальника штаба.

— Завтра будет ясно, но потом обещают облачность с дождями, — ответил тот.

Говоров усмехнулся.

— Их бы устами да мед пить. Ладно, посмотрим…Что с потерями?

— Десять тридцатьчетверок и четыре тяжелых танка. Все ИСы можно отремонтировать, но четыре тридцатьчетверки потеряны безвозвратно.

— Причины?

— Артиллерийские засады, в основном зенитки.

Говоров мысленно вздохнул — в условиях высоких темпов наступления и отсутствия воздушной разведки с этим ничего нельзя поделать. Четырнадцать танков за один день, а пройдена только четверть расстояния до Ярославля. И это первый день, пока немцы с румынами еще не очухались как следует, и не начали принимать серьезные меры.

— Василий Евгеньевич, темпы продвижения неплохие, но потери у нас большие, — задумчиво сказал Говоров.

— И это еще не все, — ответил тот, — из-за действий авиация многие танки получили повреждения: фары, баки с горючим, перископы, пулеметы.

Генерал молча подошел к окну: он привык обдумывать проблему, глядя вдаль.

— А что с партизанами? — спросил он.

— Установили связь, организовываем взаимодействие. В Мытищах и Пушкино они взяли на себя зачистку от остатков румынских войск и охрану пленных. Там уже формируются органы местного самоуправления.

— Хорошая новость, — ответил Говоров. — Вот что, Василий Евгеньевич. Значит, наша главная проблема — это авиация и артиллерия, так?

— Верно, — согласился тот, — и еще добавьте два-три десятка Т-4.

— Согласен. Значит, вы говорите, с местными взаимодействие налажено, так?

— Да, и весьма неплохо.

— Тогда почему бы нам не использовать это на полную катушку?

Говоров вернулся к карте.

— Что вы имеете в виду, товарищ генерал?

— Наступление в темное время суток. Авиация немцам не поможет, да и эффективность засад резко упадет.

— А не заплутаем мы в темноте-то? — возразил начштаба.

Говоров улыбнулся.

— Василий Евгеньевич, я ведь не зря спросил вас о взаимодействии с местными. Нам нужны провожатые — те, кто знает местность и кому мы можем доверять. Есть такие?

— Наверняка найдутся, — задумчиво ответил тот, — но нужно время для подготовки…

— Так давайте начнем действовать прямо сейчас, — предложил Говоров, _ подготовьте приказ с указанием ответственных.