Плацдарм. Игра на выживание

Что было в контейнере? Там не оказалось военных грузов – столь предусмотрительными были только законченные профессионалы типа Роберта, Евгения, меня и еще нескольких милитаристов. Володя к ним не относился. Не было там и крутых медикаментов: на базе был запасец, и Евгений это знал. Все просто – там оказалось то, что совершенно невозможно изготовить при нашем отсутствии технологических мощностей. А именно – много-много табака. Разного. Был тут ароматный трубочный, горькие сигары, сигареты и папиросы всех мастей, злая махра. До сих пор в штабе подозревают, что часть той конопли, каковая имела зимой хождение в деградирующем Китайском Квартале, прибыла в дивный новый мир в Володином контейнере. Наверняка не знаю, посему злословить не буду. Далее – дикий запас мужских бритвенных принадлежностей, некоторое количество спиртного – насколько известно, самый большой запас изо всех, прибывших с Земли. Даже законченные алкаши не приперли на горбу столько бутылок… И – интимные женские принадлежности. Вот им-то и не было цены в новом мире. Это Володя просчитал верно. Были в его контейнере и другие мелочи, однако именно последние упомянутые мною аксессуары стали фундаментом его благосостояния. Правда, один из его спутников, прознав, что рисковал жизнью «за пачку тампаксов», чуть не оторвал негоцианту голову, но Володю вовремя спасли из лап разъяренного добровольца и доставили ко мне. Тут уж наш купец и развил бурную деятельность.

В Китайском Квартале был открыт торг. Вернее, там и без него меняли все, что угодно, но даже до тупоумных жителей палаточного городка стала доходить истинная ценность патронов, ножей, оптики, и к зиме они сделались прижимистыми. Многие даже кинулись бестолково охотиться, рыбачить, вырубать дровишки, лишь бы не выкупать их посредством грабительской меновой торговли у заготовителей Золотого полуострова. Но перед негоциантовым товаром – табаком, коньяком и туалетными принадлежностями – Китайский Квартал не устоял. Ко мне в форт потянулась тонкая, но постоянная струйка патронов, ножей, биноклей, пистолетов, даже автоматов. Тамошние женщины спешили избавиться от тяжелого вооружения в обмен на Володины сокровища. На Володю даже случилось нападение «грабителей», открывших пальбу из-за пачки папирос, и к нему пришлось приставить охрану. Юрген и Евгений, а вместе с ним и остальные наши начальственные и приблатненные военные истекали слюной и желчью, видя, как растет огневая мощь моей дружины и иссякают, казалось бы, неистощимые закрома «китайцев».

У меня в форте дружинники, души не чаявшие в главном добытчике боеприпасов, отгрохали негоцианту первоклассную землянку, да и вообще, он пользовался немалой популярностью в нашей части колонии. И не только благодаря тому, что был фактическим монополистом на табак или стал приближенной ко мне особой. Характер у него был общительный, живой… Словом, я выдвинулся в Змеиные Языки вместе с негоциантом.

– Евгений, Юрген, Флинт и ты, значится, – бурчал Володя, протирая вспухшие веки. Всю охоту он, понятное дело, проспал. – Не иначе, готовите военный переворот.

– Поговори-поговори, у Железного Богдана уши длинные… Всполошишь штаб ненароком.

Мы стояли на берегу залива, у примитивного причала, наблюдая, как громадные, с таксу величиной, стрекозы на бреющем полете выхватывают из воды зазевавшихся рыбешек.

– То-то я смотрю, ни Роберта, ни Богдана… – Володя попытался пнуть пролетавшую в опасной близости от его стоптанного ботинка стрекозу, но та увернулась, и мне пришлось поддержать его за плечо, иначе непроспавшийся бизнесмен рухнул бы в ледяную воду. Ничуть не смутившись, он продолжал:

– А о чем это говорит? Это говорит мне вот о чем: хоть они и ваши друзья, и военные, но стоят слишком близко к «золотой десятке», а речь на сходке пойдет о чем-то таком, о чем штабу лучше и не знать.

– Мой многомудрый советник, помолчи пока, вон уже плотик показался. Помнишь, что можно знать о нас соседям, а что им знать совершенно не обязательно?

– Помню. Конспираторы вы… Все, молчу, молчу. Только, скорее всего, меня на вашу сходку не пустят, будь я хоть трижды твой советник.

– Ну, это мы еще посмотрим. Может, я без своей свиты – дурак дураком… А вот это нам совсем ни к чему…

Последние слова вырвались у меня, когда со стороны Форта показалась Таня. Она неслась над песком и галькой, словно не касаясь тверди ногами. Лицо ее было раскрасневшимся, моя плащ-палатка билась на ветру, как темные крылья. Следом поспешал бравый дружок Отставника, помогая себе карабином, словно дорожным посохом. Его сивая борода также развевалась на ветру, и было в них обоих что-то библейское.