Плацдарм. Игра на выживание

С трудом оторвали от белесого корня мертвенно-белую руку, вцепившуюся в него в предсмертной конвульсии. Из спины, чуть пониже правой лопатки, торчала палка. Она не была оперена, и вообще, была какая-то дикая, пугающе-примитивная, с неочищенной корой, сучками, скорее оторванными или откусанными, чем срезанными; не вполне прямая.

Для стрелы – уж очень длинна, для копья – чересчур легка.

Роберт наклонился и потянул ее из спины убитого. Палочка подалась поразительно легко, и он едва не плюхнулся в лужу с сороконожкой.

– А наконечник, стало быть, внутри, в ране… – пробормотал Кононенко, бывший на Земле специалистом по экстремальной медицине, аккуратно вытаскивая из аптечки скальпель и вопросительно глядя на командира. Роберт кивнул и отступил в сторону, задумчиво вертя в руках странное оружие.

Народ в десятке «внутренней охраны» Золотого полуострова был тертый. Двое быстро двинулись дальше по тропе и затаились впереди, растворившись в разбухшем от влаги папоротнике, остальные, поглядывая, как Кононенко деловито вскрывает рану, принялись торопливо перекусывать.

К Роберту подошел Сидор – правая рука батюшки Агафангела, служивший ныне проводником отряда и, собственно, поднявший тревогу.

– А луков или каких самострелов я у них не видел, командир, – произнес он, опираясь на двустволку. В своей самодельной, но весьма колоритной одежде он напоминал бессмертных героев Фенимора Купера – куртка и брюки из оливковой шкуры местного оленя, кожаная же шапочка, скорее напоминавшая капюшон, оторвавшийся от плаща, нож и патронташ. Сапоги также изготовлены были умельцами из христианского поселения. Полноту образа портили лишь весело посверкивавшие очочки, бородка а-ля Феликс Эдмундович да широкий пояс из вульгарного кожзаменителя с позеленевшей бляхой, на которой виднелся полустертый якорь.

Три дня назад с колокольни отец Агафангел лично разглядел подозрительный жирный дым, поднимавшийся над лесом к югу от общинных земель, аккурат там, где располагались ближайшие, хоть и не любимые соседи – один из опекаемых комендантом земледельческих хуторков.

Дым был очень уж густой и тревожный, так что отец-настоятель сразу же после утреннего молебна направил туда Сидора.

Главный охотник и добытчик общины до соседей не дошел – забравшись на дерево, дабы оценить, насколько весеннее половодье повлияло на торфяное болото, он разглядел группу из двух дюжин особей, вид которых поверг Сидора в трепет.

Руки у незнакомцев были неестественно длинными, и здоровенные кулаки волочились едва не по самым болотным кочкам; были они то ли сильно сутулы, то ли – слегка горбаты. Одеты в необработанные шкуры и мех, зверовидные и очень неприятные морды, вытянутые по-волчьи или по-медвежьи, раскрашены или же покрыты пятнами, похожими на трупные. В руках – узловатые дубины.

Хотя расстояние до этой группы, шедшей явно со стороны хутора соседей, было велико, когда подул ветер, бредущий впереди вожак вдруг вскинулся и посмотрел Сидору едва ли не в глаза. И столько было злобной тоски и нечеловеческой пустоты во взоре этих маленьких красных буркал, сверкавших угольками из-под низкого скошенного лба, что наблюдатель скатился с дерева и кинулся наутек, совершенно себя не помня.

Отец Агафангел, выслушав доклад трясущегося Сидора, немедленно закрыл ворота, выпустил во внутренний двор свору свирепых кудлатых псов, поставил ключника на колокольню с пулеметом и ринулся к рации.

На связь немедленно вышел Тамплиер.

Он сообщил, что десяток Робертовых головорезов как раз направился в Край Великих Озер на первую по весне экспедицию по отстрелу опасного зверья.

– Свяжитесь с Робертом, пусть немедленно оповестит всех, – срывающимся фальцетом орал в эфире не на шутку встревоженный Тамплиер, безбожно картавя и путаясь в самых обычных фразах.

– Батюшка, у вас самое укрепленное место по ту сторону залива. Штаб просил бы вас принять всех, кто находится в ближайшей округе. Сколько у вас людей от «баронов»? Вот и замечательно. Передайте им немедленный приказ – всем пятерым брать ноги в руки…

С Робертом связались довольно быстро – он как раз выдрался из неимоверно раскисшего от дождей торфяника где-то между первой и второй заимками «изгнанников». Здесь все те немногие, кто пережил зиму и нашествие голодных сумчатых волков, как раз дозрели до идеи возврата в Китайский Квартал или же решили идти дешевой рабсилой в хуторки. Уяснив ситуацию, Роберт немедленно направил насмерть перепуганных «изгнанников» к побережью, сам же он ускоренным маршем двинулся к северу. Радиоаппаратуры у хуторян не было, так что Роберту пришлось оповещать всех пешком, утопая в грязи и кормя обезумевших насекомых. Проходя через хутора, он требовал немедленной эвакуации.