Плацебо в мягком переплёте

Если только дождь может соединить разлучённые небо и землю, то я каждый раз буду выходить из дома, мокнуть до нитки, надеясь хотя бы на одно её прикосновение, отражённое в этих каплях, стекающих по губам, шее и груди, как волна поцелуев Элис. Неужели я когда-нибудь забуду вкус её помады, не вспомню лицо и звонкий смех, то, как она поправляет волосы, как прижимается ко мне ночью. Больше всего я боюсь, что время заберёт воспоминания о ней, картина памяти станет размытой, и все мелкие детали исчезнут, сгорят, как пиксель на мониторе. Лёжа на диване, разглядывал её пометки в книгах – она выделяла карандашом красивые фразы и интересные места. Сотню раз перечитывал, пытался уловить магию слов, найти подсказку в этой игре. Она не выходила у меня из головы, и всё вокруг только напоминало мне о ней. На днях ехал в такси и смотрел, как дворники скользят по лобовому стеклу. Вспомнил, как Элис, в машине сидя на переднем, пыталась их ловить своими длинными тонкими пальцами. Мне так не хватает этих тёплых рук.

Только я слышал, как по окну стучит дождь – тут же выбегал на улицу и сливался с ним. Смотрел на воду отскакивающую от куртки, как она хлюпает о холодный асфальт. Проходил у маяка или порта, вдоль станции, запинаясь о рельсы, по набережной, проводя рукой об ограждения, будто играя на кларнете. Но всегда мой путь заканчивался у причала. Я доставал кольцо и смотрел в него как через призму, под разным углом, любя и ненавидя эту вещь. Любил, потому что она предназначалась для девушки, которая, ворвавшись в мою жизнь, вывернула её наизнанку и навсегда осталась в сердце. Ненавидел, потому что так и не успел надеть его на палец Элис. Словно поймав золотую рыбку, был бесконечно рад, но сорвавшись с крючка, она оставила только кусочек своей плоти и крови в виде кольца. Лишь к нему я мог прикоснуться, на что-то большее не было возможности рассчитывать.

Когда дождь заканчивался, я не спеша брёл домой. Очень устал от такой жизни, пряча за маской свои чувства. Приходил в порт, не с целью подзаработать, а исключительно для того, чтобы выпустить пар и к вечеру мышечная боль уже разбавляла душевную. Я вёл себя как обычно, не подавая вида, и возможно, все привыкли к моему хмурому выражению лица. Так время и шло, а я, казалось, замер на месте минутной стрелкой часов, указывающей на самое дно.

Глава 2

Каждое воскресенье я покупал билет до Олесунна. Мне нравилось думать, смотря в окно на смазанные от скорости пейзажи. В электричке всегда были люди, они могли меня отвлечь от повседневности. Я обращал внимание на книги, которые они читают, прислушивался к разговорам, пытался зацепиться за какой-нибудь момент, способный вырвать меня из реальности.

Как в детстве, когда глядя на игрушки, видел в них не просто синтепон, обтянутый красивой и мягкой тканью, со стеклянными глазами. Я представлял их живыми существами со своей историей. В искусственных зрачках отражалась грусть, и каждый раз, они оставались одни, тосковали о том, что не способны жить, когда ими никто не играет.

 Я мог спокойно разговаривать с ними, переживать за них, и даже завидовать, что им не нужно ходить на занятия, кушать по утрам кашу и читать вслух. Мама постоянно пыталась вырвать меня из своего воображаемого островка, напоминая, что это всего лишь игрушки. Время шло, а я всё больше погружался в этот мир иллюзий, мне он нравился больше реального. Дошло до того, что меня начали водить на беседы с детским врачом и психологом. Все пытались избавить от собственных мыслей. Боясь, что суровая реальность будет казаться мне сказкой, что одноклассники начнут дразнить за моё чудаческое поведение.

В начальных классах у меня был небольшой брелок. Сова с маленькой кнопкой на голове, при нажатии на которую горели глаза то красным, то зелёным светодиодом в случайном порядке. Какого-то специального алгоритма при выборе цвета не было. И всякий раз, когда я нуждался в совете, согласиться на что-то или нет, я нажимал эту кнопку. Сова давала подсказку. Красный означал «нет», а зелёный «да». Я слепо подчинялся всем её предсказаниям. Бывало, не делал домашнее задание, объясняя это тем, что сигнал был красного цвета. Воровал из магазина наклейки по просьбе совы. У меня не хватало духу действовать самому, ведь я был очень стеснительным мальчиком. Жизнь зависит от наших решений. В контрольной точке сделав неправильный выбор, можно пустить всё под откос, или подняться на ступень выше. Именно от таких мыслей у меня и не хватало решимости что-то делать. Оставляя всё воле случая, как при споре, в котором каждый по-своему прав, подкидывают монетку, чтобы докопаться до истины, пусть и зависящей целиком и полностью от удачи.

Мама до последнего не рассказывала о моих причудах отцу, знала, что тот не будет церемониться, сразу поставит меня на место. Но в один из вечеров пожаловалась ему на то, что я отказался поступать в музыкальную школу из-за дурацкой игрушки.