Плацкартный билет

Кате казалось, что она слышит журчание ручья. Гребень скользил по голове, глаза наливались тяжестью, рот не закрывался от нахлынувшей зевоты. Но тут послышался шум: вернулись мужчины. Катя встряхнула головой: чуть не уснула. А всё потому, что после сытной еды, в тепле и уюте невозможно не заснуть. Дом небольшой, но ладный, построен с любовью. Стол круглый, дубовый. Буфет тоже сделан из дерева и украшен резьбой. Этажерка со статуэтками пауков и странных существ: наполовину людей, наполовину пауков. Она взяла одну.

– Это арахниды – дети Арахны, – пояснила Хама, – несчастной ткачихи, превращённой в паучиху ревнивой богиней.

Катю передёрнуло от отвращения: ну и уроды. Изо рта торчат то ли кривые клыки, то ли короткие лапы – не понять, вместо рук – паучьи ноги. А ниже пояса – мохнатое брюшко. Гадость! Зачем Хама эти статуэтки собирает?

Хама бережно забрала фигурку и поставила на полку.

– Вода уже нагрелась, девочка моя, я приготовлю тебе ванну.

Она заботливо проверила, не горячо ли, добавила ароматную пену, достала полотенце и халат с тапочками.

– Ты первая, девочка моя, а мужчины подождут. Не торопись.

Катя нежилась в ванне. До чего же здесь хорошо. И Хама такая внимательная, как мама. Нет, в разы лучше. Уж Хама бы ни в чём не отказывала Кате. Да и Хакки ничего, во всём жене помогает. Молодец. Катя бы здесь с удовольствием погостила. Только как уговорить остальных?

После ванны она с трудом добралась до кровати. Уснула сразу, лишь только голова коснулась подушки, но сон выдался беспокойный. В нём она попала в липкую сеть, и попытки выбраться лишь усложняли дело – Катя всё больше запутывалась. А из угла за ней наблюдало одно из чудовищ с этажерки Хамы. Лицо сморщенной старухи, на голове паутина вместо волос, изо рта слюна капает. Катя билась в панике, а арахнида неспешно тянула нить, наслаждаясь ужасом. Полупаучиха подкралась совсем близко и внимательно следила за девушкой, Катя могла лишь плакать. Её лица коснулись волосатые хелицеры и выпили слёзы, точно воду. Катя беспомощно шевелилась от омерзения, спелёнатая в клейкие тенёта, а арахнида с улыбкой наблюдала, впитывая страх, как десерт. Острым когтем она провела по Катиной щеке. Девушка завизжала.

– Не надо кричать, девочка моя, – ласково попросила арахнида.

Паучиха щёлкнула педипальпами и, вырвав Катин язык, стала медленно жевать его, а Катя булькала, захлёбываясь кровью.

Катя вскочила: господи! Это всего лишь сон! Но какой же реальный, жуткий. И зачем Хама хранит эту мерзость?! Катя заставит выбросить статуэтки. Хотя… Разве она здесь останется? Нет, конечно. Уйдут они сегодня, как пить дать. А жаль, ей здесь всё нравится, кроме фигурок. Она бы тут задержалась. Может, попросить Хирурга? Но тот был непреклонен:

– Катя, нам надо идти. Сама понимаешь, мы не путешествуем. И вспомни, что Флут сказал про чудовище. Если это правда, то нам нужно опередить его. Мы и так много времени потеряли.

Опять надо! Слово такое чёрствое! Как сухарь. Достали уже! И Хама с Хакки смотрят грустно. Хама даже обняла и позвала за собой.

– Девочка моя, – прошептала, – всегда хотела иметь такую доченьку. Добрую и умную, как ты.

Катя прижалась и думала о том же: да, им бы с Хамой хорошо было. Она такая понимающая, не то что мама и остальные.

А потом Хама открыла сундук и достала брюки из мягкой кожи.

– Примерь, – попросила она. – Мне кажется, тебе в пору.

Брюки сели как влитые: красивого терракотового цвета, удобные. А Хама достала несколько кофточек.

– Буду рада, если тебе понравятся, – улыбнулась она.

И вдобавок мокасины: невесомые и по размеру. Ура! А то кроссовки совсем сносились, да и ноги в них потеют – жарко. А теперь их можно выбросить или про запас убрать.

– И украшение от меня на память, – Хама протянула заколку для волос.

Катя взяла: паучок. Маленький, с тонкими ножками, графитового цвета. Как настоящий. Хорошенький, чего она их раньше боялась? Хама закрепила заколку на Катиной голове.

– Носи и вспоминай нас.

Катя порывисто обняла её в ответ: не хочется прощаться, но нужно. Теперь она понимала Игоря, когда тот не желал расстаться с птицедевой, ей сейчас так же тяжело.

Они позавтракали. Катя специально медлила, стараясь отсрочить неизбежное. Накладывала оладьи одну за другой, смаковала каждый кусочек. То с мёдом, то со сметаной, то с вареньем. Вкусно. И густой шоколад с яблочным штруделем. Ум отъесть. Но всему хорошему приходит конец. Хама собрала снедь в дорогу, а Хакки вызвался проводить их. Катя долго махала гостеприимной хозяйке, а потом и Хакки. Как жаль, да ещё и Игорь подтрунивает.

– Это за какие заслуги тебя так приодели?

Завидует. Конечно, он-то никому не сдался. Это её, Катю, Хама и Хакки хотели удочерить. Потому что она самая лучшая.

Путники шли по лесной тропе, а позади них остался пряничный дом, на пороге которого сидели его владельцы – арахниды в своём истинном виде. Дело сделано – узы сплетены накрепко. Скоро девочка сама вернётся, без спутников. Осталось только подождать.

Глава 22. Цирк уродов