Читаем Плавучий мост. Журнал поэзии. №4/2018 полностью

Плавучий мост. Журнал поэзии. №4/2018

3

Тапёр, надсаживая руки,вслепую гнёзда клавиш щупал:птенцов калеча, взмыли звуки,и он их сразу убаюкал.И, врассыпную бросив пальцы,погладил горностаи октав,мелодия неандертальцемзавыла, голову задрав.Китаец с куцею косицейгостям пакетики совал,а те, их взяв, давай коситься:вдруг он соседу больше дал.Когда ж бумагу развернуливсё содержимое – на зуб:и мигом съели поцелуи,что ночью выпали из губ.

Осень памяти отца

Жидкая осень и дымы солёной листвы.Дождь, повторяющий плавные складки эфира,скрыл между ними в морщинах земной красотыпытки осеннего мира.Плавится жизнь. Улетают старухи. Отецсгрыз до конца голубой леденец суицида,слюни да кровь (и не больше?) оставил беглецв памяти сына.То ему сухо и жарко в подземных котлах,то ему влажно и нежно в раю треугольном,то ему страшно в моих человеческих снах,страшно и больно.Больно то белым, то красным, то синим, потомбольно без цвета, и он верещит, как дитятя,или читает по-птичьи семнадцатый томнаших семейных проклятий.Вот он присел, точно мой неродившийся сын,в платье девчачьем, в резиновых ботах, касаясьпола ладошкой. Бросая ему мандарин,что ж я не плачу, как бешеный, а просыпаюсь?… а просыпаюсь, и инеем нежность лицомне покрывает, скорее всего – по привычке,ибо что звал я на этой планете отцом,мною вот только что было забыто вторично.

«Допустим, ты только что умер в прихожей…»

Допустим, ты только что умер в прихожей,и пыль от падения тела границлуча, что проник из-за шторы, не можетдостичь, но достигнет. Красиво, без птиц,за окнами воздух стоит удивлённый,захваченный взглядом твоим, что назадвернуться к тебе, отражённым от клёнав окне, не успеет, и всё-таки сжатим воздух, но это недолго продлится:твоё кареглазое зренье дрожатьбез тонкой почти золотой роговицысумеет четыре мгновения – ждатьосталось немного. Большая природаглядит на добычу свою. Говорю:не медли у входа, не медли у входа,не бойся – ты будешь сегодня в раю.И всем, кто остался, оттуда помочь тысумеешь, допустим, не голосом, нерукой и не знаком, и даже не почтой,которая ночью приходит во сне,но чем-нибудь сможешь – я знаю наверно…Ты всё-таки умер. И тайна твоямолчит над землёю да так откровенно,что жить начинает от страха земля:и звёзды шумят, как небесные травы,и вброд переходят своё молококормящие матери слева – направо,и детям за ними плывётся легко.