Плавучий мост. Журнал поэзии. №4/2018

– «В раю отдыхают от бога» (2014). Захотелось поискать что-нибудь существенное в неправильном месте. Если бог везде, то его можно найти и на помойке. Если он действительно везде, то его можно найти даже в пространстве собственного неверия в него. Ведь там тебе легче искать: топография пустоты вызубрена тобой назубок, а дежурное кокетливое отчаяние не только привычнее пыли на подоконнике, но даже принимает вид этой самой пыли. Я написал книгу лирических лозунгов, произнесённых в бреду осознания, что Творец – это не персонаж, а вера. Вера в то, что его демонстративное отсутствие ничего не доказывает. Если бог нужен, крайне нужен, а его всё ещё нет, то ты сам должен сотворить бога из обломков самого себя, ибо никакого другого материала у тебя под рукой никогда не будет. Никогда. Такая вот нехитрая арифметика. Вывод: жизнь – это бег в мешке с котом в мешке за богом без мешка. На первый взгляд – смешно, но на самом деле не смешно – это точно.

– «IZBRANNOE» (2015). Любое «избранное» – это ошибка, которую за поэта после его смерти должны сделать другие. Мне же удалось сделать её самому. Этой ошибкой я закрепил в своем сознание аксиому, как всё-таки тотально необходимы человеку абсолютно бесполезные вещи. Это раз. Мне стало ясно, что дискриминация собственных стихов, то есть деление их на достойных и не очень – творческая подлость, или поэтическая мерзость. Это два. По ходу удалось решить неразрешимую проблему соединения двух несоединимых художников в формате единой иллюстрации, изобретя «палимпсест-иллюстрации». Это три и четыре. Тираж этой роскошной книги, скорей всего, никогда не будет распродан, и мне на это наплевать. Это пять. У меня появился личный издатель, готовый публиковать абсолютно всё, что я напишу, придумаю, сочиню. И тут уже нужна, как минимум, последовательность Фибоначчи, а не примитивная арифметика.

– «Русские сосны» (2017) – книга надежд в том смысле, что надежда умирает, умирает, и всё никак не сдохнет. Она, эта книжка, в момент записи одухотворялась пониманием, что не будет прочитана. Получилась независимая книга: независимая от читателей, критиков, продвижения и продаж. Взглянул я на её свободу и весело мне не стало, но и грусти тоже не было. В «Русских соснах» многие существующие вещи названы своими именами, но в ней есть и стихи, где названы своими именами ещё не существующие вещи. В книге 33 стихотворения. Финал книги звучит многообещающе так:

Жизнь фантастически напрасна.
Плывя в крови её кромешной,
бессмертным доверять опасно.
Одна надежда на воскресших.

Все предыдущие стихи «Русских сосен» заняты тем, что изобретают технологию тотального воскрешения, используя для этого сломанные детали смерти. Это те детали, которые остаются после того, как ты сначала что-то разобрал, а потом собрал снова, но кое-что всё равно осталось. Твоя жизнь – это то, что осталось, после того, как смерть собрала из тебя свой пазл. Когда ты трудишься, ты устаёшь. Когда ты творишь – ты иссякаешь. На всякий случай скажу вот что: личная усталость от пройденного пути – обычное дело, но к самому пути отношения не имеет. Никто не владеет расстоянием уже пройденного им пути. Очарования художника принадлежат миру, разочарования – только ему самому. Первые – волшебны, вторые – несущественны.

Виталий Кальпиди

дельта

Стихотворения Геннадий Русаков