Play (СИ)

Ира вскочила на ноги, подбежала к Ксюше и ухватила её за плечи. Их лица оказались вдруг в нескольких сантиметрах друг от друга, и со стороны можно было подумать, что девушки готовятся к поцелую, а не к вражде и ссоре.

-Ир, успокойся, - тихо попросила Ксюша, которую испугал порыв и холодные пальцы, оставляющие синяки на плечах, - мы только целовались, и всё – ничего больше не было.

-А это тогда что? – взвизгнула Ира, убирая одну руку от Ксюшиного плеча и тыкая пальцем в свежие засосы на груди. – Маленькие следы вашей любви? Они не появляются от «только целовались»!

Ксюша вскрикнула от боли и оттолкнула Иру в сторону. Теперь ей не было ни страшно, ни стыдно.

-А это не твое дело, - сказала она, поднимая с пола презерватив и пряча его в боковой карман брюк, - я тебе не невеста и не жена, чтобы перед тобой отчитываться.

Несколько секунд ей казалось, что Ира сейчас её ударит. Она видела сжимающиеся кулаки, искаженное ненавистью лицо, виски, на которых выступили капли пота, спутывая и без того растрепанные волосы.

-Пошла ты к черту, Ковальская, - устало сказала Ира, опуская руки и шмыгнув влажным носом, - могла бы просто сказать, что я тебе не пара. Так было бы честнее.

Она подобрала с пола оброненный цветастый пакет, положила его на стол и вышла из комнаты, на секунду впустив внутрь кусочек коридорного шума и суеты.

Но дверь захлопнулась, и жизнь снова осталась за порогом.

Ксюша постояла еще немножко, прислушиваясь к шуму за дверью, а после стянула с себя рубашку и достала из шкафа чистую водолазку. Ей хотелось скрыть следы, оставленные Виталиком – расспросов друзей и однокурсников она бы просто не пережила.

Сделав это важное дело и расправив на горле воротник, Ксюша прибралась в комнате – заправила кровати, подняла опрокинутый стул, составила в стопку учебники и выбросила старые ненужные тетради. После этого дел больше не осталось, и ей пришлось подойти к столу и взять в руки пакет. Осторожно, будто из него могли в любой момент поползти огромные черви, открыла и достала два окорочка, упакованные в полиэтилен, ручку с разноцветными стержнями, и маленькую (совсем крошечную!) баночку красной икры.

К горлу подступил комок. Ксюша дернулась прочь от стола, избегая касаться его взглядом, заметалась по комнате, схватила веник, принялась выметать из-под кровати несуществующую пыль, но перед её глазами неотрывно стояли немым укором ручка и простая красно-зеленая баночка.

«Она никогда меня не простит, - подумала Ксюша, останавливаясь и бросая веник на пол. – И будет абсолютно в этом права».

FORVARD. PLAY.

Ирка снова ее игнорировала. На этот раз даже здороваться перестала – проходила мимо, отвернувшись в сторону, не то что в глаза – вообще на нее не смотрела.

Ксюша старалась об этом не думать. Она встречалась с Виталиком, целовалась с ним на переменах между парами, позволяла его рукам все больше и больше, и – все больше и больше – искала в себе признаки влюбленности.

Вот они сидят на лавочке у моря, и он гладит ее грудь под блузкой. И тело ее откликается на эту ласку, становится горячим и потным. Влюбленность?

Вот они гуляют по Чеховской, обнявшись, и он, хохоча, рассказывает ей про жизнь эльфов и его роль в первой ролевке. И такой он смешной, такой трогательный, такой милый – что сердечко замирает и бьется чаще и чаще. Влюбленность?

А вот его комната, соседей нет, дверь заперта, и он тяжело дышит в Ксюшино ухо, а между ног – пожар, огонь и ураган, и Ксюша закусывает губы, и выгибается навстречу.

Если это не влюбленность – то она не знала, как еще это назвать. И тихо радовалась от того, что все встало на свои места: у нее появился парень, они встречаются, они спят вместе. И, может быть, даже когда-то поженятся.

Вот только чувство вины перед Ирой периодически поднимало свою голову и не давало покоя.

-Ну и что? – Оправдывалась сама перед собой Ксюша. – Мы просто дружили, и иногда спали вместе. Я не обещала ей ничего.

Но где-то в глубине души она знала: обещала. Молча, не говоря ни слова, жарким шепотом в ухо, мокрыми объятиями, солеными поцелуями – обещала. И не сдержала слово.

В комнату к себе Виталика больше не приглашала. Да он и не стремился – они встречались практически тайно, не проводя время в общих компаниях, а предпочитая общество друг друга.

Так и жили: дни – в институте, вечера – то с Виталиком, а то и с Женькой, а ночи – уж как сложится. Иногда во сне, иногда в слезах – как повезет. Пока однажды в их жизни не появилась Лека.

Черт знает, где Женька ее откопала и как умудрилась подружиться – но теперь это чудовище так или иначе постоянно присутствовало в их комнате. Она влетала по утрам и швырялась в спящих девчонок снежками, она сидела вечерами за чашкой чая, она приносила гитару и, усевшись на подоконнике, пела какие-то странные и грустные песни.

-Жень, - как-то Ксюша попыталась поговорить с подругой, - а ты вообще… все про нее знаешь?

-Да, - отмахнулась Женька, - она классная. И я ее очень люблю.