Play (СИ)

-Нет-нет, гепард тоже был, - Лена с сожалением одернула на Ксюше футболку, и принялась гладить бедра через тонкую ткань брюк. – Ты была очень смелая. Никаких авторитетов, никаких правил – тебя можно было убедить, но не заставить. Знаешь, за что был первый тост на вашем выпускном?

-За что? – Ксюша приподняла голову, чтобы посмотреть Лене в лицо.

-За то, что Ксения Ковальская в следующем году уже не переступит порог нашего учебного заведения. А второй – пожелание мужества тем педагогам института, порог которого она все-таки переступит.

Это было не смешно. Совсем не смешно. Ксюшин голос дрогнул, когда она спросила:

-Кто предложил тост?

-Настя, кто же еще, - усмехнулась Лена, не обращая внимания на напряженный Ксюшин голос и остановившийся взгляд, - у нее-то к тебе давняя любовь, с пятого класса.

Вот так-так. Ксюша дернулась, перевернулась на живот, и спрятала лицо в ладонях. Значит, она была рада, когда я ушла. Она была рада, что я больше не приду в ее класс. Значит, она все-таки была рада…

BACK. BACK. PLAY.

Ксюша за несколько секунд взлетела вверх по ступенькам и ожесточенно заколотила кулаком в дверь. Её сердце бухало в груди как молот о наковальню, а дыхание совсем сбилось от долгого бега.

-Кто там? – наконец-то раздался из-за двери знакомый недовольный голос.

-Я, - ответила, задыхаясь, Ксюша. - Джон, открывай!

Лязгнул замок, зазвенела металлическая цепочка, и Женя, наконец, распахнул дверь. Он был полуодет – в незастегнутых брюках и с голым торсом.

-Что случилось? – спросил он, обеспокоено глядя на влетевшую в квартиру Ксюшу.

-Кто у тебя? – выдохнула она, сбрасывая туфли и вытирая глаза кулаком. Этого было достаточно, чтобы Женя принял решение.

-Никто, - сказал он. - Проходи на кухню и сиди там, я приду сейчас.

Сидя на табуретке и размазывая по лицу соленые слёзы, Ксюша слышала, как два голоса – мужской и женский – громко выясняли в комнате отношения. Наконец, входная дверь громыхнула, послышались шаги, и раскрасневшийся, растрепанный Женя, появился на кухне. Он по-прежнему был полуголый – вот только брюки застегнул.

-Что случилось? – повторил он вопрос, за плечи поднимая Ксюшу с табуретки и крепко прижимая её к себе. – Кто обидел?

-Никто, - прорыдала Ксюша. - Джон… У неё из-за меня неприятности. Она ненавидит меня. Ненавидит.

-Твою мать…

Женя вздохнул и, отпустив ее, потащил за собой на балкон. С грохотом захлопнул дверь, сел на одеяло и достал пачку «Явы».

-Держи, - он передал Ксюше прикуренную сигарету и настороженно смотрел, как она судорожно затягивается. К тому времени, как от сигареты остался только бычок, Ксюша совсем успокоилась, перестала рыдать, и присела на пол.

-Так лучше? – спросил Женя. И добавил, увидев уверенный кивок. – Вот теперь рассказывай по порядку.

-Она вызвала меня сегодня к себе в кабинет. И сказала, что из-за моего поведения у неё большие проблемы с руководством школы. Сказала, что я навязчивая маленькая девочка. Что ей не нужна моя забота. Что я делаю ей только хуже… Она меня ненавидит, Джон. Она меня просто ненавидит.

-Это тоже она сказала? – Женя примиряющее погладил Ксюшу по голове. – Или ты сама придумала?

-Нет, она не говорила, но это и так ясно. Что я наделала… Господи, что я наделала…

-Хватит ныть, - рявкнул Женя ощутимо встряхнул подругу за плечи. - Что ты такого наделала, скажи мне, пожалуйста? Ты что, в любви ей признавалась? Или одолевала анонимными письмами-звонками? Или требовала чего-нибудь? Или руки распускала?

-Нет, - всхлипнула Ксюша и вдруг замерла, подняла на Женю серьезные глаза. - Конечно, нет.

-Тогда какие у неё к тебе претензии? Из-за чего у неё проблемы с руководством?

-Не знаю… Чёрт побери, Джон! Ты прав. Я не делала ничего такого, за что её могли бы поругать. И я не навязывалась.

-Вот и я о том же, - кивнул Женя, - тогда какого черта этой дуре от тебя надо?

-Она не дура! – Ксюша вспыхнула и засверкала глазами. – Не смей так говорить! Я, кажется, знаю, зачем она так сделала. Чтобы я от неё…

-Отстала.

-Верно. И винить её тут не в чем – я должна была сделать так, чтобы она мою любовь даже не заметила. А я наоборот показывала её как только могла.

-Ксю, ни один человек не имеет права запрещать другому любить, - возразил Женя.

-Любить – не имеет. А проявлять свою любовь – очень даже имеет. Не нужна я ей, Джоник. Как пять лет назад не нужна была, так и сейчас не нужна.

Женя замер от неожиданно взрослых интонаций, прозвучавших в Ксюшином голосе. В них было всё – и тоска, и обреченность, и прощание с мечтой.

-Но у тебя же её никто не отнимает, - осторожно сказал он. - И любовь твою никто не отнимет.

-Нет, - покачала головой Ксюша. - Если любовь приносит человеку, которого ты любишь, страдания – значит, к черту такую любовь. Она хочет, чтобы этого не было. Хорошо. Она хочет, чтобы я начала вести нормальную жизнь и встречалась с мальчиками. Отлично. Пусть будет так.

***