Плечо боевого друга

«Люди верят», — Александр Николаевич посмотрел на друзей и тихо произнес:

— Спасибо, товарищи, за доверие!

И в эту минуту ему вдруг вспомнилась большая и трудная жизнь. Александр Николаевич рано лишился родителей. Его и двух сестренок, Руфину и Наташу, старожилы Обуховской обороны, заводские товарищи отца, определили в детский дом. А через четыре года юноша пришел на завод «Большевик», где когда-то трудился его отец молотобойцем.

— По стопам отца пошел, это похвально, это по-нашему, по-рабочему, — говорил Александру мастер, хорошо знавший его отца. — Отец твой был человек горячий, справедливый, любил трудиться и обижался, когда ему давали легкую работу: «Ты мне дай дело потруднее, — говорил, бывало, молотобоец, — чтобы я подумал над ним, поразмыслил. Вот это по мне».

Сначала Александр Мясников резал металл, был конторщиком. Но это не удовлетворяло его — стал вальцовщиком мелкосортного стана. Он так же, как и его отец, всегда охотно и горячо брался за трудное дело, радовался, что сумел справиться с заданием. В 1938 году он возглавил бригаду вальцовщиков, и о нем, его ударных методах труда заговорили на всех предприятиях Ленинграда.

Потом война, блокада. Александр Николаевич эвакуирует вместе с заводскими ребятишками свою десятилетнюю дочку в глубь страны, а сам с женой Валентиной Федоровной идет в штаб дивизии народного ополчения и просит зачислить в ряды бойцов. Но получилось так, что его возвратили на завод работать для фронта. «Вы будете бить врага своим трудом, — сказали ему. — Знайте, каждая граната, каждый снаряд, танк или орудие сейчас нам нужны как воздух. Когда потребуется, мы вас призовем».

Жена Александра Николаевича добровольно вступила в армию. Всю войну она была пулеметчицей, дралась с врагом на Карельском перешейке. С огневым делом Валентина Федоровна познакомилась в стрелковом кружке Осоавиахима. Здесь она научилась владеть винтовкой, метко бросать гранату.

Так супруги-патриоты Мясниковы, каждый на своем посту, честно выполняли свой гражданский долг, приближая победу над коварным врагом.

А однажды, когда после сильнейшей бомбежки стан остановился, вальцовщик Мясников пришел в военкомат и попросился на фронт. «Там сейчас решается судьба нашего города, — сказал он. — Пошлите меня на передовые позиции. Хочу бить врага своими руками. Не откажите в моей просьбе». Но ему снова отказали. «Фронт, товарищ Мясников, — спокойно ответил комиссар, — проходит сейчас и по заводу. Ваш передний край находится в цехе, у печи. Фронт ждет оружие. Помните: голыми руками врага не возьмешь».

Мясников соглашался с комиссаром, принимал его слова к сердцу, шел на завод и вновь принимался за работу.

Давно отгремели салюты победы, возвратились к мирному труду наши люди. Но Александр Николаевич часто вспоминает суровые блокадные годы, рассказывает о них молодежи, учит ее закалять свой характер в труде, преодолевать трудности. Его часто можно видеть в кругу заводских парней.

Нам довелось присутствовать на одной из бесед Александра Николаевича с молодежью завода «Большевик». Вот о чем поведал ветеран труда.

— Помню, нашему прокатному цеху дали срочный фронтовой заказ — делать заготовки для снарядов. Нам сказали: ополченцы Ленинграда, воины Советской Армии ждут от вас оружия. Хотите им помочь бить врага — быстрее выполните их задание.

Но легко сказать: быстрее… Нужно было отработать новую технологию, научиться выпускать новую продукцию, а это, как вы знаете, дается с трудом. К тому же людей у станков становилось с каждым днем все меньше. Их косили голод, холод, обстрелы и бомбардировки блокадного города. Поэтому мы не уходили из цеха по нескольку смен, дабы выполнить заказ фронта.

…Пришла суровая зима. Сильные морозы сковали все живое. С большими перебоями поступала в цех электроэнергия. Не хватало топлива. В таких нечеловеческих условиях приходилось нам трудиться сутками. Силы рабочих были истощены до предела. Казалось, люди не выдержат такого испытания, сдадутся, рухнут у станов. И все же сознание того, что город Ленина в огне, что над ним висит черная тень фашизма, воодушевляло нас на подвиги. Мы сменяли друг друга, отдавали делу все силы до последней возможности.

Представьте себе, дорогие друзья, заиндевевшие своды огромного цеха. Под ногами валяется ледяной металл. Едва видны сквозь мрак прокатные станы. Притронешься рукой к металлу — не оторвешь пальцы. Как сейчас помню, мы собирались у единственной времянки-печурки, чтобы хоть немножко обогреться и вскипятить воду.

Да, трудно было нам. Но раз получен приказ — надо его выполнить в срок. Мы подносили к нагревательным печам кокс и почти вручную прокатывали блюмом.

Когда-то досужие медики подсчитали, сколько человек может прожить без еды и воды. В блокадную зиму все подсчеты врачей полетели вверх тормашками. Наши люди не только жили без пищи, но и работали. Правда, многие из них падали у станков. Голод безжалостно косил ленинградцев.