Плеяды – созвездие надежды

Нового хана и правда ничто не заботило, не волновало. Ни до кого и ни до чего ему не было дела. Почему, например, Кайып перекочевал ближе к русской границе? Почему не кажет глаз в Туркестан Абулхаир, улус которого граничит с калмыками и башкирами? Ни о чем не беспокоился, ни о чем не задумывался новый хан.

Раз солнце, думал, наверное, хан, встает утром и садится вечером, как и положено, раз никто не скачет с топотом к его орде, стало быть, в мире царят покой, порядок и мир...

Вскоре даже слепому стало ясно, что в тени могучего дуба вырос не крепкий дубок, а кривое, уродливое деревце. Нет, не такой правитель нужен казахам.

Абулхаир не проявлял никакого интереса к тому, что происходило в Туркестане. Зато он в оба глаза следил, в оба уха слушал, что творится в соседнем улусе, у Кайыпа.

А там явно что-то творилось. Кайып стал пошевеливаться, предпринимать потихоньку какие-то шаги... Абулхаир горел желанием разузнать, что на уме у его соседа. В планах Абулхаира было поддерживать добрые отношения с Кайыпом. Он надеялся, что как только Болат прослышит про действия Кайыпа, они вцепятся друг другу в горло, эти единокровные дядя и племянничек! Если Болат не захочет, так его все равно натравят родственнички! Сейчас же Абулхаиру выгодно дружить с Кайыпом: улусы их граничат друг с другом, некоторые из подвластных им родов находятся в близком родстве...

Болат не сделал в течение года ни одного жеста ни в сторону джунгар, ни в сторону русских.

Кайып воспользовался этим. Он решил сам возобновить почти заглохшие накануне смерти Тауке отношения с тобольскими правителями. Ему повезло: однажды он отбил у калмыков русского пленника, который оказался офицером. Он претерпел немало мучений и унижений, был сильно истощен и болен. Кайып отвез его в свой аул, отхаживал его, лечил, поил, кормил, одел, обул, дал ему коня и вместе с биями Бекболатом и Байдаулетом проводил в Тобольск.

Спустя месяц к Кайыпу примчался на повозке Никита Белоусов, сын тобольского воеводы. Видно, офицер еще не добрался до дома, а лед между сторонами не успел растаять. Никита грубо отчитал Кайыпа за то, что тот не сразу осведомился о здравии его императорского величества и всей его августейшей семьи. Так разошелся Никита, что его едва успокоили. И с мест все поднялись, и шапки сняли, и спины гнули.

Не прошло и года, как русские прислали посольство.

Кайып расправил плечи, снова стал разговаривать со всеми свысока. Да и как ему было не возгордиться, если теперь он мог в любое время отправиться на любой русский базар, если он теперь мог перекочевывать всем улусом на зеленые прохладные джайляу близ русской границы.

Абулхаиру хотелось дознаться: что же стоит за этим внезапным просветлением лица русского царя, еще недавно столь грозно нахмуренного.

Тобольский правитель знал, что джунгарские контайджи настырно лезут в казахскую степь. Джунгарам нравится самим вторгаться в чужие пределы, но они страсть как не любят, когда на их земли посягает кто-то другой. «Это русским тоже известно, - размышлял Абулхаир. -Три года назад джунгары за одну ночь разгромили в пути русский отряд, который двигался к истокам Черного Иртыша строить крепость. Джунгары увезли тогда на своих конях иноземных ученых, за золото нанятых русским царем в дальних странах. Люди толковали, что этим ученым открыты все тайны земли...

Тобольский правитель почему-то палец о палец не ударил, чтобы образумить распоясавшихся джунгар. Почему казахам ничего не спускает, малейшей дерзости не прощает. Сгноил в заключении ханского посла — из-за своей черни. Русские не похожи на народ с заячьим сердцем. К тому же их много, не счесть! Раскинули крылья от студеных морей до Иртыша! Все это так - и однако же оставили без последствий это нападение джунгар. Почему? Почему? Что кроется за этим?..»

Ответ на мучивший его вопрос Абулхаир получил случайно. Однажды у него на ночлег остановился калмыцкий посол, который следовал домой от джунгар. В беседе с его уст сорвалось, что шуршиты, народ, подвластный цинской династии, собрали войско и начали войну с джунгарами. Смекнув, что проговорился и сообщил казахам тайну, посол поторопился загладить промах, исправить ошибку:

— Разве отважные воины контайджи уступят тонконогим шуршитам? Искромсали их на куски, а как же иначе.

Как только караван посла удалился из его аула, Абулхаир послал гонца к Сеиту и Абдрахману. Они были предводителями беглых башкирских и татарских повстанцев. Когда их народы приняли подданство русского царя, они нашли прибежище у каракалпаков. Руками беглых татар Абулхаир отправил неосторожного посла на тот свет. От каждого не к месту оброненного слова может возникнуть беда аж с гору.