Плейбоев не ревнуют

Карсон осуждающе посмотрел на брата и произнес:

— Я понимаю.

— В тот день, когда мы с вашей матерью расстались, она заставила меня поклясться, что я никому не расскажу о ее тайне.

— И тем не менее мы здесь, — самодовольно фыркнул Брукс. — И ты утверждаешь, что ты человек слова?

— Довольно! — прикрикнул Карсон, и Брукс, как ни странно, замолк.

Саттон печально пояснил:

— Брукс, мне недолго осталось. И я не хочу, чтобы ее секрет умер со мной. Оставим сейчас в стороне нашу вражду. Как ее сыновья, вы должны знать, кем на самом деле была ваша мать и чем ей пришлось пожертвовать ради вас двоих. Это самое большее, что я еще могу сделать ради памяти женщины, которую любил всю жизнь.

— В смысле, кем она была на самом деле? — спросил Грэм, нахмурившись.

— Ваша мать была не той, за кого себя выдавала. Ее настоящее имя — Эми Джо Тернер.

Глава 8

Братья посмотрели на него в изумлении.

— Она переехала сюда из Кул‑Спрингс. Это городок в Техасе.

— Черт, — пробормотал Роман, качая головой. Теперь все обрело смысл. Он давно подозревал, что Синтия Ньюпорт — не настоящее имя, но никогда не был в этом уверен, а неоспоримых доказательств найти не удавалось. — Это объясняет, почему я не смог ничего разузнать о ее жизни до Чикаго.

Саттон кивнул:

— У нее не было выбора.

— Зачем бы ей менять имя и лгать о том, где она родилась? — спросил Брукс — на этот раз чуть менее надменно. — Она что, преступница? Сбежала от полиции?

— Она сбежала, но не от полиции. Она пыталась скрыться от своего отца, вашего дедушки.

Грэм нахмурился:

— Почему?

— Он был злым человеком. Жестоким садистом и алкоголиком. Она рассказала мне, что он бил и оскорблял ее… — Саттон покачал головой, морщась, как будто слова приносили ему боль. — Это был настоящий монстр.

— У нее были шрамы, — произнес Грэм. — Я имею в виду, на коже. Помню, как спросил ее о них, а она только отмахнулась, сказала, что сама поранилась, потому что неуклюжая. Наверное, в глубине души я понимал, что она лжет. Но, видимо, не хотел взглянуть в лицо правде.

— Синтия проявила неосторожность и забеременела. Она знала, что отец ее изобьет. За год до этого забеременели две ее одноклассницы, и тогда отец сказал ей, что, если такое произойдет с ней, он сам позаботится об этой «проблеме» — с помощью кулака в живот. А потом убьет парня, который изнасиловал его дочь.

Она знала, что он сдержит это обещание, и понимала, что ей придется уехать, но она не могла просто исчезнуть, потому что он попытался бы ее найти и прикончить.

— О господи, — пробормотал побледневший Брукс, похоже осознав тяжесть ситуации. — А ее мать?

— Она ушла, когда Синтии было пять. Не могла больше выносить побои и оскорбления.

— И просто оставила дочь с ним? Почему?

— У нее не было выбора. Он бы никогда не позволил ей забрать Синтию, и она боялась, что, если попытается, он убьет их обеих.

— И поэтому наша мама сменила имя, — сказал Грэм.

— Она не только сменила имя. Все в Кул‑Спрингс знают, что Эми Джо Тернер отправилась купаться на озеро Виспер и не вернулась. Ее вещи лежали у воды. Тело не нашли, но ее признали погибшей.

Карсон недоверчиво покачал головой:

— Наша мать инсценировала собственную смерть?

Саттон обратил к нему болезненное, усталое и ужасно печальное лицо и кивнул.

Роман, знавший Саттона как бессовестного казанову, был поражен глубиной чувств, которые тот испытывал к Синтии, и почувствовал к старику жалость.

— У нее не было выбора, — повторил Саттон.

— А наш отец? — спросил Грэм. — Ты знаешь, кто он?

Саттон покачал головой:

— Она не назвала мне его имя, но я знаю, что он жил в том же городе. И еще она как‑то раз сказала, что вы двое очень на него похожи. Не сомневаюсь, что с этими сведениями Роман сможет его отыскать.

— Он вообще знает, что мы существуем? — спросил Грэм.

— Нет. Синтия так и не рассказала ему о своей беременности.

Теперь Роман понял, почему Саттон не захотел, чтобы Грейси присутствовала на этой встрече. Об интрижках ее отца по Чикаго ходили легенды. Однако рассказывать перед лицом собственной дочери о том, как он не только изменил ее матери, но любил другую женщину, было бы слишком неловко.

Как будто прочитав его мысли, Саттон обратил взгляд на Романа:

— Мои дочери не должны ничего знать.

И что же ему ответить Грейси, когда та спросит его об их встрече? Хотя, пожалуй, Грейси не станет настаивать, если сказать ей, что информация конфиденциальна, что речь идет о работе.

Братья хотели скорее узнать имя своего отца, а Роман — разгадать загадку, и все же, когда Ньюпорты ушли, он ненадолго задержался, надеясь поговорить с Саттоном наедине.

— Хочешь что‑то еще мне сказать? — спросил Саттон, увидев, что он медлит.

Роман остановился у его кровати, широко расставив ноги и скрестив руки на груди.

— Ты хорошо поступил, рассказав им.

— Я это сделал не ради них. — Старик выглядел таким слабым и бледным, что Роман испугался, не собирается ли он прямо сейчас отойти в мир иной. — Я это сделал ради памяти Синтии. Не могу допустить, чтобы правда о ней умерла так же, как и она сама.

— Ты и в самом деле ее любил.