Плейбой

— Все еще не хочешь потерпеть ради команды? Хороший минет мог бы снять напряжение. Черт возьми, урод, наверное, даже остаток дня улыбался бы, — шепчу я тихим голосом.

Делая вид, что чешет щеку перчаткой, он поднимает средний палец вверх.

— Давайте пробежим еще раз, мальчики.

Тренировка должна была закончиться некоторое время назад, но из-за того, что мы не можем сделать ни черта согласно стандартам тренера, все еще здесь и продолжаем надрываться.

Во время обучения в колледже тренер ЛаКонте привел команду к «Замороженной четверке⁴» трижды. Побеждая дважды и покинув третью на носилках с тяжелой травмой колена. С тех пор он тренировал некоторые школьные и университетские команды, но ему еще предстоит вывести нас в «Замороженную четверку». После тяжелого поражения в прошлом году, сократившего сезон до чемпионатов, мы готовы стать одной из четырех команд, которые будут бороться за титул чемпионов. Я просто надеюсь, что он — тренер, который поможет нам туда попасть.

Он все еще, кажется, не очень меня любит. И я, честно говоря, не понимаю, почему. Я веселый парень. Милый. Я работаю на льду не покладая рук, и также капитан нашей команды. Для второго курса, это большое давление для меня. Но я приму этот вызов, потому что хоккей — это моя жизнь. А цель в жизни — стать профессионалом.

Мы отрабатываем еще несколько розыгрышей, и наконец он перестает говорить, что мы отстойны. Не заявляет, что мы хорошо справляемся, но это все еще шаг вперед от того, что он кричал каждые две минуты.

Когда он наконец говорит, что тренировка окончена, я потный и настолько устал, что мысль о том, чтобы идти в раздевалку, кажется невыносимой.

Сходя со льда, я собираю последние остатки энергии.

— Кто это? — Броуди толкает меня локтем, когда я слышу, как команда шепчет примерно то же самое.

— Дочь тренера, придурок, — рычит МакИнтайр, тренер по нападению, проходя мимо нас. — Он и так не выносит вас, дураков. Лучше не дайте застукать за тем, что пялитесь на Эддисон.

При упоминании имени Эддисон я поворачиваю голову. И когда делаю это, замечаю знакомую голову с золотыми кудрями. И впервые, урод на самом деле улыбается, когда она болтает без остановки. То есть, до тех пор, пока не замечает, что мы все смотрим на нее.

— Я же пытался предупредить, — качает головой тренер МакИнтайр. — Вы, тупицы, не хотели слушать.

Сверля нас взглядом, тренер указывает на дверь раздевалки.

— Поднимайте задницы и убирайтесь отсюда. И постарайтесь не лажать так сильно на утренней тренировке. Глаза Эддисон находят мои, и она похожа на оленя в свете фар. Я ухмыляюсь, давая понять, что отлично помню, кто она такая. Но когда тренер снова начинает оборачиваться, я понимаю, что пора сваливать. Если это его дочь, не думаю, что он будет очень счастлив, узнав о том, что я сделал с ее драгоценным телом.

Я и так не мог выбросить эту девушку из головы. Теперь узнаю, что она — дочь тренера.

Тренера, который и так меня ненавидит.

Похоже, мы будем видеться чаще, чем я думал. И моя жизнь только что стала немного сложнее, потому что игнорировать ее присутствие… будет сложно.

Эддисон

Черт возьми, мама.

Она сказала, что папа закончит тренировку к тому времени, как я приеду. Мне очень не повезло, потому что этого не произошло. И если я не параноик, Кэм Харди меня узнал. Зеленые глаза пронзили мои, он ухмыльнулся, давая понять, что знает, кто я такая и помнит о той ночи.

Той горячей, грязной, глупой ночи.

Я знаю, что не забыла ее — это уж точно.

Итак, быстро дав папе телефон, говорю, что мне нужно спешить на занятия. Я хочу убраться оттуда, прежде чем Кэм переоденется, на всякий случай, если он попытается со мной поговорить. Папа потеряет хладнокровие, если увидит это.

Отец взбесится, выяснив, что я уже знаю Кэма Харди. То есть, действительно знаю.

Отец жесткий. Он строг и, честно говоря, временами ведет себя с командой как придурок. Он хочет только лучшего для них, но иногда это выглядит немного жестко.

Насколько я помню, он чувствует необходимость защитить меня от игроков, а также от всех спортсменов. Он изо всех сил старается держать меня подальше от них, хотя это не срабатывает. Он утверждает, что многие из них не уважают женщин так, как должны. Всю жизнь мне запрещали даже смотреть на любого мужчину в его команде.

Но был один раз, когда я его не послушала. А теперь у меня есть Айла Роуз.

В той ситуации отец был прав. Отец Айла — это эквивалент пылающей кучи собачьего дерьма. Но если бы я послушалась отца и не дала Нику шанс, я бы не была мамой самого крутого ребенка в мире. Так что, в каком-то смысле, самая большая ошибка оказалась самым большим благословением.