Племя Каина

— Как я рад видеть тебя, Ольга! Твой талисман мне помог!

— И не только он. Вот… — она протянула Василисе расколотую стрелу.

— Что это?

— Твоя НАСТОЯЩАЯ СТРЕЛА. Но, как видишь, половинки не ровные.

— Так значит, ты?..

— Как видишь, сработало! Даже отец не заметил подмены.

— Я мог промахнуться.

— Нет! Я знала: ты не промахнешься!

— Ольга, как же ты совершила подмену?

— Помнишь, кто первым подбежал к дереву и поднял стрелу? Правильно, я. А дальше… дело техники.

— Я… недостоин тебя!

— О чем ты!.. Завтра у тебя еще более трудное испытание. Опасайся Добрыню Никитича.

— Я слышал об этом воине.

— Он самый сильный человек на Руси. Отец на него очень надеется. Но… и я надеюсь.

— Меня будет вдохновлять твоя красота.

— Мне пора…

— Как жаль расставаться с тобой.

— Василий… хочешь, подарю тебе на прощание поцелуй?

— О, любимая, да, да, называю тебя этим словом! Твой поцелуй явился бы великим счастьем, несравненным блаженством. Но… не смею умолять о нем, пока не победил.

— Василий!..

— Честь воина не позволяет! Я не могу прильнуть к устам любимой, пока не стал ее законным мужем.

— Ты так дорожишь моей честью?

— Да, любимая!

— Ты стал мне еще дороже.

— До завтра! Время не терпит. Вдруг тебя хватятся и будут искать.

— До завтра. Надеюсь на лучшее…

Вороной конь унес княжескую дочь в черную ночь. А Василиса с ужасом думала, что бы ей пришлось делать, если бы Ольга настояла на поцелуе…

И в ушах по-прежнему звучало грозное предупреждение княжеской дочери опасаться Добрыню Никитича. Но потом его заглушило чудесное пение Ставра…

«Как вышли они на широкий двор,

Как молодой Василий Микулич-де

Того схватил в руку, того в другую,

Третьего склеснет в середочку,

По трое за раз он наземь ложил,

Которых положит — тыи с места не стают.

Говорит Владимир стольно-киевский:

— Ты молодой Василий Микулич-де!

Укороти-ка свое сердце богатырское,

Оставь людей хоть нам на семена…».

* * *

Профессор Михайло Пустозвонов, один из крупнейших теоретиков русского былинного творчества, неоднократно отмечал: чтобы былина, как таковая, выжила в современном мире, необходимо следующее условие: каждые 10–20 лет былину нужно «подкорректировать» так, чтобы поменялась ее социальная направленность (как того требуют время и обстановка), характер основных персонажей, причем, вчерашний злодей вполне может оказаться героем и наоборот, а также язык повествования, который в любом случае обязательно должен сохранить известную «архаичность», дабы создать видимость того, что это и есть «былина в ее первозданном виде». Вообще, считает Пустозвонов, каждую былинную или обычную историческую сцену следует описывать так, как ты ее сам видишь. И если твое видение не совпадает с оценками окружающих, то это уже целиком их проблемы. Неизвестный автор «Ставра Годиновича» не знаком был с теоретическими выкладками уважаемого профессора, но в приведенном выше отрывке явно руководствовался его принципом отображения действительности, поскольку, без сомнения, принадлежал к «антикиевской» партии Новгорода. Постижение «исторической правды», как учил нас другой известный теоретик, на сей раз гласности, имеет столь важное значение, что мы вновь возвращаемся к невероятным событиям того времени. Попробуем описать, что происходило в реальности. А если кто-то опять же не согласится. Ну что ж…

* * *

Допоздна князь и воевода держали военный совет. За делами Владимир забыл, что Добрыня Никитич находился у себя в поместье в очередном отпуске. За ним уже послали гонца. Владимир с нетерпением и тревогой ожидал возвращения богатыря. Главное, чтобы Добрыня не уехал поохотиться на несколько дней в леса. Тогда ищи-свищи его.

По счастью, они услышали за окном приветственные крики и громовой голос Добрыни. И вскоре он предстал перед Владимиром.

Следует, наконец, подробно описать внешность этого богатыря, ставшего героем стольких легенд. Лет к тому времени ему было уже сорок с лишком, роста он чуть выше среднего, волосы русые, густые, и такая же густая, русая борода. Сила в Добрыне Никитиче чувствовалась необыкновенная: плечи были широки, руки — так крепки, что лишь немногие выдерживали его рукопожатие. Острый взгляд живых серых глаз и ум выдавал недюжинный. А прямой, с небольшой горбинкой нос, живой, волевой подбородок и резко очерченная линия губ говорили о решительности и властности характера. Оставшиеся на лице шрамы ничуть не портили красоту богатыря. Наоборот, они как письмена рассказывали о его подвигах в битвах за Русскую землю.

Добрыня поклонился Владимиру и спросил:

— Что случилось, Свет-солнышко князь? Зачем так спешно вызвал меня?