Племя Каина

Однако «необычное» обнаружить никак не удавалось. Она уже хотела перейти к «Исчезнувшим племенам», но опять вернулась к первой рукописи. Попробовала вычленить ее основные идеи.

Отец Александр считал, что неандертальцы и кроманьонцы жили в одно время (в том числе и на территории современного русского Черноземья). Они сосуществовали друг с другом, возможно, общались или вели войны. Но первые не являлись предками вторых. В других своих исследованиях отец Александр лишь фрагментарно касался этого вопроса. Здесь же данной теме у него посвящен целый раздел.

Но это сейчас не новость. И хотя Светлана не была специалистом в древней истории, она знала, что целый ряд исследователей склоняется к подобной теории. И правильно. Вряд ли человек произошел от обезьяны…

Отец Александр соглашался с теорией известного православного исследователя Протоиерея Стефана (Ляшевского), что неандертальцы — возможные потомки Каина. И что над их родом висело проклятье. Они не могли заниматься ни земледелием, ни скотоводством. И питались только тем, что добывали охотой. Они отличались большой физической силой, скорее животной силой, а их лица…

Светлана достала одну из книг по древней истории. Здесь крупным планом в книге нарисовано лицо неандертальца. Протоиерей Стефан (Ляшевский) и отец Александр, пожалуй, правы: на нем — ярко выраженная печать проклятия. Чрезвычайно развитые надбровные дуги, покатый лоб, выдвинутая вперед челюсть, широкие кости. И, наконец, глаза… В них слились воедино страх, тоска и жажда мести; а вот их неуклюжие фигуры — сутулые, с длинными руками…

(СУТУЛЫЕ, С ДЛИННЫМИ РУКАМИ…)

Додонова вздрогнула, сказала себе: «Нет!»

НЕАНДЕРТАЛЬЦЫ ДАВНЫМ — ДАВНО ВЫМЕРЛИ.

А если не все?

Светлана почувствовала, как мурашки забегали по коже. Она бросилась к компьютеру, по памяти воспроизвела лицо Эльвиры.

Непохоже и… похоже?!!!

«Помнишь, ты не смогла определить ее национальность?»

Но ведь она не ЧИСТЫЙ НЕАНДЕРТАЛЕЦ!

А вдруг неандертальцы смешивались с другими людьми? Или…

Одни ассимилировались, другие нет. Последние прячут лица под широкими шляпами и вуалью; такие, как Эльвира, стараются быть центром внимания. Они уверены, что никто не ЗАМЕТИТ.

Но Светлана ЗАМЕТИЛА!

Это открытие потрясло Додонову. Она вскочила, нервно заходила по комнате, несколько раз произнесла «чушь!». Однако уже понимала: это не чушь!

Додонова вновь сравнивала два лица: древнего неандертальца и Эльвиры. Непохожи и… ПОХОЖИ! Еще как, ПОХОЖИ! Сколько у них ОБЩИХ ЧЕРТ!

И тут глаза нарисованной Эльвиры зажглись НЕНАВИСТЬЮ. Вылетевший из них яростный огонь опалил мозг Светланы. На несколько мгновений и комната, и компьютер, и вообще все исчезло из виду.

…Экран по-прежнему горел, и те же пылающие ненавистью глаза Эльвиры пытались приказать: не смей копать дальше!

— Дудки! Не надейся! — ответила Светлана.

Несмотря на дикую усталость, на позднее время, Додонова схватила рукопись второй книги «Исчезнувшие племена». По объему она небольшая, кроме Кошелева — еще несколько авторов. Здесь всего два рассказа написаны им.

К рассказу «Охотник» он запретил прикасаться, издал его в авторской редакции, даже верстку делал сам. «Начнем с него!»

С первых строк Додонову захватила судьба молодого охотника, погнавшегося за оленем, попавшего в лесу в ловушку и оказавшегося потом в маленьком домике, где его лечила черноволосая незнакомка. Рассказ был написан, что называется, КРОВЬЮ. У отца Александра явный талант писателя.

Додонова радовалась вместе с Охотником, когда в его доме появилась таинственная спасительница. С этой девушкой она вместе шла в церковь, ОЩУЩАЯ, как невидимые, неистовые силы раздирают ее тело. А потом, после принятия крещения, вместе с Марией испытала ИСТИННОЕ БЛАЖЕНСТВО. И конец рассказа — жуткое ритуальное убийство Марии.

«Такое может написать человек, сам переживший это!»

И тут у нее блеснула мысль: он ПЕРЕЖИЛ! Все, что он описал, могло случиться с Охотником Володей — историком Владимиром Ивановичем Кошелевым — отцом Александром.

ОНИ сделали ошибку, когда убили иеромонаха точно таким же способом, как Марию. ОНИ раскрыли себя.

Додонова вновь перечитала рассказ. Теперь она посмотрела на него под другим углом зрения. Василий Петрович прав: некоторые слова, фразы стоило бы подработать. Отец Александр не разрешил. Почему? Ему так дороги воспоминания, что он не желал никакого вмешательства чужого пера?.. Банально! Некоторые чисто стилистические правки ни в коей мере не затронули бы суть.

НО ОН НЕ РАЗРЕШИЛ!

И САМ ДЕЛАЛ ВЕРСТКУ!

…Вот это предложение начинается со слов «Я заметил…». В итоге — не слишком удачная фраза. И здесь тоже, и здесь…

Светлана чувствовала, что отец Александр при желании мог бы довериться редактору, но почему — то не стал этого делать. А вдруг он здесь что-то зашифровал?

Она обратила внимание, что мелкие «огрехи», хоть и разбросаны по странице, но в основном встречаются в начале строк. На каждой странице этих строк тридцать. Ну и что?!

«Думай, Света, думай!»