Племя вихреногих-2 (СИ)

- Это у вас дикость была, вот, - наконец, нашелся он. - Куницы всякие замшелые, которые ничего, кроме первобытно-общинного строя, не застали. Вот и сидят в своём лесу, как сычи, и зенками на всё только лупают. И другие не лучше. Астеры эти, Горгульи...

Найу вздохнул.

- Если люди ведут себя так - у них есть на то причина, верно? Они здесь не первый век живут. Да, не очень хорошо. Но зато понимают, что борьба за справедливость - это, в лучшем случае, перемена местами страдающих и жирующих, от которой общая сумма страданий не меняется. В худшем и куда как более частом - энтузиазм наивных идеалистов направляют в своих личных целях циничные кукловоды.

Антон вздохнул. У Найу дома, наверное, тоже был отсталый буржуазный строй, подумал он. Вот он и страдает до сих пор фигней... то есть, чернейшим писсимизмом...

- Ну и кто же нас в корыстных целях направляет? - уже так же хмуро спросил он. - Хозяева, что ли? Или, может, Маахисы?

- А почему нет? - очень тихо сказал Найу, покосившись на шагавшую впереди Файму. Она то исчезала в тенях, то вдруг ярко вспыхивала золотом в лучах падавшего сверху света, словно какое-то лесное божество. Картинка за прошедшие дни уже привычная, но всё равно радующая глаз... - Вот вы хотите эту "Аллу Сергеевну" свергнуть. Считаете, что от неё тут всё зло. Я её, правда, не видел, но пусть. Может и свергните. Только на её месте Файму тогда будет. И вот её вы уже не сковырнете. Даже не захочете. А если вдруг и захочете - вас никто уже не поддержит. Люди очень любят жестоких правителей - если они жестоки не к ним...

Антон невольно вздрогнул - очень уж это перекликалось с его собственными мыслями. Но ответить ничего не успел - в разговор вклинился молчавший до сих пор Юока.

- А ты хочешь ещё три тысячи лет в этом лесу гнить? - неожиданно зло спросил он, явно продолжая какой-то старый спор. - Я вот по горло уже сыт, хватит!..

- Лучше уж в лесу вечно гнить, чем в таком вот участвовать, - ещё более мрачно заявил Найу. - Не по-человечески это, совсем...

- А человеческое - для людей! - зло заявил Юока. - Только вот Хоруны - не люди!

- Хватит! - рявкнул Антон, заметив, что на них уже оглядываются - и не сказать, что с добром. Пусть Хоруны и побеждены, но шуметь в лесу - не дело. Особенно в ТАКОМ лесу. Где вольно бродят палулуканы, змееволки и прочее...

- А ты что думаешь? - неожиданно воинственно спросил Юока.

- Я хочу, чтобы все жили хорошо и дружно, - заявил Антон. - А тех, кто не хочет - к стенке. Пусть расписывают от забора и до заката.

- Вот-вот, Хоруны тоже так хотели, - мрачно заявил Найу. - И потом и впрямь стали людей к стенкам ставить, камни в них класть...

- Ты всех под одну гребенку не равняй, - ответил Юока. - Мало того, что мы из-за тебя все в этом лесу сраном гнили?

- Так это Я во всем виноват? - возмутился Найу. - Я всех в этот лес затащил? Да ты, вошь лобковая...

На это Юока ответил так, как, наверное, ответил бы любой мальчишка его возраста - то есть, набросился на Найу с кулаками и сбил того с ног. С яростными воплями мальчишки покатились по траве, мгновенно теряя человеческий вид. Антон, вздохнув, ухватил Юоку за плечи и - не без труда! - оторвал его от противника. Но взбешенный до предела мальчишка тут же набросился на него. Удары его были довольно слабы и Антон просто изо всей силы оттолкнул его. Юока шлепнулся на попу, потом вдруг вскочил - и бросился в лес.

* * *

Антон, тоже понемногу сатанея, погнался за ним. Но догнать Бродягу в его родной среде обитания оказалось не так просто - Юока очень шустро прыгал по кочкам и веткам, и расстояние между ними постоянно возрастало. Сейчас я его потеряю, - понял Антон, и это взбесило его уже окончательно. Дернув из-за плеча только что сделанный лук, он натянул тетиву и заорал не своим голосом:

- Стой! Стой, гад! Застрелю!

Юока оглянулся - чего на бегу делать, как известно, не следует - тут же споткнулся и покатился по земле. Кое-как повернулся, сел - и замер, глядя на Антона, точно птичка на змею. Тот оттянул тетиву до уха, неотрывно глядя на него. Лук был, правда, так себе и Антон вовсе не считал себя Робин Гудом - но с расстояния десяти шагов промахнуться трудно, а если стрела - пусть и с деревянным, обожженным на костре остриём - угодит в горло или в глаз, мало Юоке точно не покажется...

Кожа мальчишки вдруг резко посерела - словно он не сходя с места превратился в хамелеона, губы запрыгали. Страх, словно облако, повис вокруг него - и Антону вдруг страшно захотелось застрелить его, просто от естественного отвращения к трусу...

Он не знал, чем бы всё это кончилось - то есть, совершенно - но тут к нему подбежали друзья.

- Что тут? Ты чего? - спросил Серый, глядя на Антона.

- А, - мальчишка заставил себя опустить лук. Удалось это с трудом - тело сопротивлялось, словно им сейчас управлял кто-то другой... - Юока вдруг взбесился. На Найу набросился, на меня набросился, вдруг ломанул в лес...

- Ясно, - Сергей вздохнул и сунул большие пальцы за ремень, хмуро глядя на Бродягу. - Что это с тобой? Вожжа под хвост попала?