Племя вихреногих. Книга 2 (СИ)

Сердце у Димки вновь ёкнуло. Он-то думал, что Шиан исправился — а он, выходит, ничего не забыл…

— Почему же не продал? — хрипло спросил он.

Шиан вздохнул.

— Я наших тут увидел. Аяэта Су и Тарну Лу. В рабстве.

— И не смог освободить? — спросил Димка, куда резче, чем хотел.

— Мог, — Шиан повернулся к нему. — Но мы воры, а не рабы. Те, кто берет нас в рабство, должны за это заплатить.

— А, — Димка успокоился, но на душе у него всё равно стало погано. Вот и верь после этого людям, подумал он. Думаешь, что всех перевоспитал — ан нет. Некоторые — не прощают. — И что ты теперь хочешь делать?

— Не знаю, — Шиан снова отвернулся. — Скучно тут стало… Я уйти хочу.

— Куда? Назад, в тот лес?

— Нет. Из мира хочу.

— Куда?

Шиан пожал плечами.

— Говорят, тут Город Снов есть. А мы же жили в городе.

— Снова воровать будете?

Шиан вновь повернулся к нему.

— А ты думаешь, что мы для прибыли воруем? Где же та прибыль?

— А для чего тогда?

— А скучно тут, — Шиан снова отвернулся. — Люди, знаешь, на глазах киснут, человеческий облик теряют… А тут мы. Там украдем, тут напакостим немного… Они сразу оживают, начинают бегать… за нами, — он усмехнулся. — И им весело, и нам.

— Весело голыми по лесу бегать?

— А ты попробуй, — Шиан откровенно хихикнул. — Ну, не тут, конечно. На севере. Где климат получше.

— Да ну тебя! — Димка отвернулся. Вот же гадство, — в тысячный, наверное раз подумал он. Какой я, к черту, генерал? Всяких гадов по башке дубиной бить — это всегда с нашим удовольствием, дурное дело нехитрое. А вот заставить людей своей головой думать — такого вот я не умею… Рылом не вышел, мозгом слаб… Не "Алла Сергеевна", в общем, чтобы мне в рот все смотрели… — мальчишка помотал головой, потом сжал её ладонями. Вот же дьявол…

— Снова болит? — тут же встревожился Борька.

— Душа болит, — буркнул Димка, не отнимая ладоней от лица. — После того, что мы тут увидели…

Здесь он почти что не соврал. В одном доме они обнаружили вполне натуральную камеру пыток — с деревянными станками для людей, дыбой, колодками… С инструментами у Кащуё, штатного палача Хорунов, к счастью оказалось неважно — но их недостаток он возместил целой коллекцией гореков, местных скорпионообразных тварей, укус которых вызывал невыносимую боль…

Димка усмехнулся, вспомнив, как вытряхнул этих гадов из любовно вырезанного каменного горшка на пол и остервенело топтал кедами, пока от них не осталось буквально мокрое место. Как по его приказу Волки развели во дворе здоровенный костер, на котором спалили пыточные станки, кнуты, плетки и разную прочую мерзость. Это было здорово!

Но остались рассказы бывших рабов — рассказы о том, как их, в наказание за то, что они освободились от морока, или просто от скуки забивали в колодки, стегали плетьми, жалили ядовитыми гадами… Наслаждаясь своей черной силой, Хоруны просто обожали на несколько часов "освободить" какого-нибудь раба — и мучить до тех пор, пока он сам не запросится в рабство. Неудивительно, что многие бывшие рабы боятся свободы, как огня, понял вдруг Димка. Для них она означает только ужас, отчаяние и боль… Вот же мерзость… И всё это продолжалось не час, не год, а много лет…

А ведь и сейчас бы продолжалось, вдруг с ужасом подумал мальчишка. И продолжалось бы, наверное, вечно. Если бы мы не попали в этот мир. Если бы я просто оказался трусом. Если, если, если…

Он вспомнил надменное лицо "Аллы Сергеевны", вспомнил рассуждения Метиса — и его буквально затрясло от страшной, испепеляющей ненависти. Они же хуже любых Хорунов, подумал он. Они-то как раз вполне знали, кто такие Хоруны и как они обычно развлекаются… Но им было просто пофиг. Пофиг на то, что тут, день за днем, год за годом, мучают ребят. Ни за что, просто развлечения ради… Ладно Алла — она, в конце концов, просто девчонка. Но уж Метис-то! Почти взрослый уже парень, здоровый, пионер… И докатился до того, что пошел спасать рабовладельцев. Чтобы ему лично жилось сытно и спокойно…

Его бы на все эти станки, вдруг мстительно подумал Димка. И жалить всеми этими гадами, до кровавых соплей, до поросячьего визга, до того, пока он весь вдвое не распухнет…

Эта мысль до одури напугала мальчишку. А ведь я так могу, с ужасом подумал он. Пытать голого, привязанного парня, — даже не для того, чтобы что-то там узнать! Просто чтобы насладиться его муками. И не потому даже, что я такой психованный садист. А потому, что я решил, что так будет справедливо. Может, и этот Кащуё мучил ребят не потому, что ему нравится слушать крики боли. Может, он тоже считал, что вершит справедливость, карает неблагодарных трусов и изменников… что это его святой долг и всё такое…

Димка прикусил себе пальцы, чтобы не замычать от ужаса. Я таким быть не хочу, подумал он. Вообще. Совсем. Лучше сразу сдохнуть, чем ТАКОЕ.

Только вот сдохнуть в этом мире НЕЛЬЗЯ, ударила в голову очередная пугающая мысль. Тоже вообще и совсем. Как ни старайся, будешь жить и жить. Вместе со всем, что натворил… Ни фига это ни рай. Страшно это…

— Димк, ты в порядке? — Борька потряс его за плечо. В его голосе звучал уже настоящий испуг.