Племя Зипполи

Услышав о намерении африканцев, Зипполи запрыгали от радости и пустились в пляс. Так начался праздник, продолжавшийся три дня и три ночи, потому что на острове Зипполи всегда устраивали большой праздник, когда приходила добрая весть. Спустя два месяца у африканских женщин родились мальчик и девочка. Чтобы отблагодарить остров, который так великодушно их принял, матери решили дать детям двойные имена. Девочку назвали Ойли-Маринелла, а мальчика – Тахо-Бруно».

Дочитав первую главу «Племени Зипполи», Маргарита Кальдара подняла глаза и посмотрела на сына. Гильермо мирно спал, и на его губах блуждала легкая улыбка. Мама подумала, что сейчас он, наверное, видит во сне, как празднуют на острове Зипполи рождение Ойли-Маринеллы и Тахо-Бруно.

10. Приходится обманывать сеньору Мильштейн

– Ты уверен, что достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы пойти в школу? – спросила Маргарита Кальдара, разбудив Гильермо на следующее утро.

– Да, мама. У меня только немного болит горло, когда глотаю, но температуры нет.

– Но если тебе вдруг станет хуже, скажи Каталине, чтобы она позвонила мне, и я сразу приеду за тобой, хорошо?

Гильермо начал собирать рюкзак и вдруг вспомнил, что сегодня среда, библиотечный день.

Ну уж нетушки! Он не хотел отдавать «Племя Зипполи», не узнав, чем закончится история. Но сеньора Мильштейн строго придерживалась ужасного правила: они должны были возвращать книги ровно через неделю и нельзя было их продлить. Чтобы продолжить чтение, нужно было выждать по крайней мере неделю. «Может, хоть так вы возьметесь за ум, лоботрясы!» – приговаривала библиотекарша, качая головой, – и еще больше походила на старую допотопную черепаху.

Гильермо положил в рюкзак оба комикса про Тинтина и уже собирался сунуть туда же книгу о Зипполи, но вдруг передумал.

«Я знаю, что делать, – подумал он. – Скажу, что забыл, и, если повезет, она даст мне еще неделю».

Затем Гильермо аккуратно спрятал книгу в коричневой обложке под подушку и пошел в школу.

Утро было немного странным, или, точнее, оно казалось таким Гильермо. На перемене он узнал у Людовико и Терезы, что они проходили накануне, когда он болел и не ходил в школу. Но по мере того, как приближалось время похода в библиотеку, Гильермо все больше нервничал, почти не слушал объяснений Каталины и с большим трудом мог сосредоточиться на том, что она писала на доске.

– Вы готовы? – спросила учительница без трех минут двенадцать. – Пора идти в библиотеку. И я не хочу слышать, что кто-то забыл в рюкзаке книги, которые должен был вернуть, понятно?

Когда они шли по коридору, Людовико толкнул Гильермо в плечо и спросил:

– Тебе понравилась та старая книга, которую ты брал?

– Гм… – ответил Гильермо: ему не хотелось обманывать еще и друга.

– Ты успел ее дочитать?

– Ну… более или менее…

– Как это «более или менее»? – засмеялся Людовико. – Либо дочитал, либо нет!

К счастью, Гильермо не пришлось отвечать: они уже подошли к библиотеке и Каталина напомнила, что необходимо сохранять полную тишину.

Для того чтобы сеньора Мильштейн не слишком сердилась и чтобы как-то искупить свою «забывчивость», Гильермо решил взять две книги без картинок. Первая называлась «История средневековых монастырей» и выглядела совсем уж непривлекательно. Во второй было несколько фотографий, и называлась она «Речные раки тропических широт».

Когда подошла его очередь, Гильермо выложил на стойку двух «Тинтинов» и тотчас прикрыл их книгами, которые выбрал.

– Вот те на, Гильермо Кальдара! С каких это пор тебя интересуют речные раки и средневековые монастыри? – поинтересовалась сеньора Мильштейн, наставив на него остро заточенный карандаш.

– Это для проекта, который мы делаем, – соврал он.

– О, мне нравится, что вы расширяете горизонт своих познаний, – произнесла библиотекарша голосом мудрой черепахи.

Но она тут же сообразила, что Гильермо вернул только комиксы. Сеньора Мильштейн нашла его карточку и внимательно ее изучила.

– Гильермо Кальдара, здесь значится, что ты брал книгу под названием «Племя Зипполи» некоего Якоба Клейна. Где она, почему я нигде ее не вижу?

Настала минута, которой так боялся Гильермо. От волнения у него подкашивались ноги.

– Черт! Правда! – ответил он, изображая удивление. – Я положил все три на тумбочку, чтобы сдать сегодня, но… Она у меня выпала! Обещаю, что принесу ее в следующую среду.

Сеньора Мильштейн нацелила на мальчика карандаш и посмотрела так, будто собиралась его расстрелять.