Племянник дяде не отец. Юрий Звенигородский

   - И хорошо, и плохо, - оживилась княгиня. - Умер князь Павел. Муромский стол занял Пётр. Однако бояре не хотели видеть княгиню в Февронии, жён своих ради: не служить же боярыням дочери и сестре древолазца! Пытались оклеветать - безуспешно. Неистово и бесстыдно заявили Петру: пусть берет добра, сколько хочет, и уйдёт, куда хочет, а он женится на другой, благородной. Князь - наотрез. Тогда они начали, как псы, лаяться, ибо каждый в уме своём помышлял о княжеской власти. Пётр не выдержал, назвал эту власть помётом и уехал с женой из Мурома.

   - Тем всё и кончилось? - разочаровался Юрий Дмитрич.

   - Нет, - возразила Анастасия. - Вельможи муромские в борьбе за власть перебили друг друга. Муромчане послали за Петром и Февронией. Оба вернулись, княжили справедливо и умерли в один день.

   - Так завершается баснословие, - подытожил князь.

   - Это истина! - возразила княгиня. - Главное было дальше. Вопреки желанию умерших, их погребли в двух разных гробах, а не в одном, заготовленном при жизни. На следующий день обнаружилось, - оба вместе. Так продолжалось трижды, и вельможи, наконец, уступили: в муромской княжеской усыпальнице теперь стоит один двойной гроб[94]. Ты не заснул ли, мой свет?

Анастасия Юрьевна изготовилась последовать за супругом в царство сна, да шум, голоса и топот испугали её.

Громче, ближе. Яснее ясного: шли на женскую половину терема. Но отчего мужские шаги?

   - Нельзя! Нельзя! - завизжала Васса.

   - Бу-бу-бу! - возражал густой голос, не поймёшь что.

Княгиня нащупала руку князя, принялась трясти:

   - Юрий, встань! Беда!

Села, укрывшись до подбородка покровом. Князь вскочил в белой до пят сорочке, зажёг свечу, схватился за меч, что всегда был рядом.

   - Эй, кто там? Стража!

Осоловело глядя, возник в двери Ивашка Светёныш. Этот слуга на сей раз изменил обычной своей молчаливости:

   - Витовт помер! - закричал он. - Упал с лошади и помер. Только что прискакал к Елисейке гонец. Сам Лисица ожидает в сенях.

Князь неповинующимися ногами последовал за Светёнышем. При виде главного разведчика, обмотанного повязками после разбойных ран, князь открыл рот, собираясь задать самый важный вопрос, ещё не зная, о чём. Лисица опередил господина:

   - Новый великий князь в Вильне, на престоле литовском... - начал возглашать он, как бирюч. - Внемли, господине, и возблагодари Господа... Новый литовский великий князь - Свидригайло Ольгердович, твой любительный давний приятель!

6

Тихая, гладкая, ничем не колеблемая жизнь в Галицком княжеском тереме вдруг вскипела, будто под ней разожгли огонь. В тот же день, когда Елисей Лисица возвестил смерть Витовта и вокняжение Свидригайлы, Юрий Дмитрич отправил Морозова и Чешка в Москву с грамотой о том; что все прошлые договоры с племянником расторгаются. Вместо толчения воды в ступе он указал два исхода продолжительной распри: или немедленный суд в Орде, или пусть Бог рассудит, то есть - война!

   - Не излишне ли резко? - заметил Морозов, когда князь подписывал грамоту.

   - Резко, да веско! - проворчал Юрий Дмитрич. И присовокупил: - Устал я от всего этого. Надобен хоть какой-то конец.

По отъезде послов сидели в Крестовой вдвоём с княгиней.

   - Всю ночь не могла заснуть, - сетовала бледная Анастасия. - Мысли сражались в голове. Одолевала та, что племянник, как пять лет назад, пошлёт войско и мы снова побежим к Нижнему.

Муж возразил:

   - Не посмеет. Я за пять лет стал впятеро сильней.

Жена сомневалась:

   - Ужели мальчишка отважится сунуть нос в Орду? Там, по разведке Елисея Лисицы, ох как неспокойно. Два татарских хана поднялись против Улу-Махмета. Да ещё в половецких степях не прекратилась чума.

Юрий Дмитрич тяжко вздохнул:

   - Наше время пришло. Нынче - или судиться, или сражаться. Завтра может быть поздно.

Княгиня подошла к иконе Владычицы, пала пред ней на колени. Князь, опустив голову, продолжал мыслить вслух:

   - Силы у меня - через край, а казны - на дне. Одно другого стоит! В Орду же ехать - не с пустыми руками. Где взять серебра и золота? Звенигородские и галицкие купцы, мои дойные коровушки, уже пусты. Вятчане не пожалели для меня силы, грешно покушаться на их богатства. Данило Чешко обещал одолжиться у московских купцов. Да кого он уговорит? Знаю, есть там Ермолины, потомки сурожанина Василия Капицы, прибывшего ещё до Донского побоища. Есть Ховрины и Антон Верблюзин. Богат Андрей Шихов, потомок Ивана Шиха. Но, помнится, он всегда ссужал средства покойному государю-братцу Василию, а теперь, стало быть, подсобит его сыну.

Приподняв голову и заметив, что жена молится, князь тихо покинул Крестовую.