Племянница жены

— Саша! Что там с моим ромашковый чаем? — мама села за стол. Я поставил тарелки. — И принеси мой подарок для Вики. Он там в сумке. Хочу чтобы сын одобрил.

— Вы надолго к нам?

— Пока не знаю. — мама проследила взглядом за удаляющимся отцом. — Ты мне, сынок, зубы не заговаривай. Давно вы спите с этой девушкой?

— С чего ты взяла?

— Твоя кровать даже не расправлена, — уже все проверила.

— Мы в зале уснули, пока фильм смотрели.

— И ты был в трусах пока смотрел.

— Думаю, что это не подходящий разговор для раннего утра.

— Девушке тут не место. Как Вика могла оставить ее с тобой наедине? Она что совсем не бережет ваши отношения?

— Она мне доверяет.

— Никогда моя сноха не отличалась умственными способностями, но не думала что до такой степени. Именно с такими грудастыми девицами мужья и изменяют женам. Девушке нужно съехать. Сегодня, — от одной мысли, что я ее больше не увижу, внутри все скручивалось в тугой узел.

— Этого не будет. Снежа остаётся. И не забывай пожалуйста, что мне почти сорок. Я сам решу.

— Чем ты там собрался решать? Для этого мозг нужен. А у тебя он в её присутствии отключается, — и ведь не поспоришь. Рядом со Снежаной превращаюсь в похотливого подростка. Но ведь не только в этом дело. Хочу, чтобы она каждый вечер засыпала на моем плече.

— Снежа вышла одетая в строгую черную юбку и белую блузку.

— Миша… То есть. Михаил Александрович. Я поеду. Мне пораньше нужно.

— Вместе поедем. Подожди. Я быстро соберусь.

— Так вы ещё и вместе работаете? — спросила мама, поджав губы.

— Да. Ваш сын устроил меня в свою компанию.

— Очень интересно. Да вы садитесь. Поешьте. Впервые вижу, чтобы сын готовил для кого-то, — взглядом попросил Снежу потерпеть и побежал в душ, оделся за пять минут.

— Я не понравилась твоей маме, — сказала Снежана, как только мы вышли из квартиры. Заправила выбившуюся прядку за ухо. — И они догадываются, что между нами происходит, — зашли в лифт.

— А что происходит? — я обнял ее за талию, прокладывал поцелуями дорожку вниз по шее, к ее охренительной груди. Тут мама права. Мозг отключается, когда она рядом.

— Миша, — тяжело вздохнула она, пытаясь оттолкнуть меня, пока мои руки жили своей жизнью, сжимали упругие ягодицы, так соблазнительно обтянутые этой черной тряпкой. Облизывает губы и мне вспоминается вчерашний вечер и самый обалденный минет в моей жизни. — С этим пора прекращать. Все закончилось, — она таки оттолкнула меня. — Твоя мама сказала, что будет жить до приезда Вики. Так что забудь всё, что между нами было. Этого больше не повторится. — отказаться от нее? Больше не иметь возможности прикасаться к ней, не видеть как она трепещет в моих объятьях.

— Я разведусь с Викой.

— Что?! — от моего решения в теле разлилось приятное тепло. Все правильно. Так и будет. Сминаю её губы поцелуем, Снежа удивлённо распахивает глаза.

— Я тебя не отпущу, — она зажмуривается, прижимается ко мне.

Снежана

Головой понимаю, что верить Мише не стоит, а сердце робко шепчет: поверь. Что ты теряешь?

— Миша, как ты себе это представляешь?

— Мы найдем квартиру, съедим. Эта останется Вике. Отдам все, что она захочет. Как только она вернётся, я поговорю с ней о разводе.

Прижимаюсь к его груди. Меня распирает от счастья. Пусть глупого и невозможного.

Половина дня проходит просто шикарно. У меня отличное настроение. Будущее кажется не таким печальным, как раньше. Я даже начинаю фантазировать, как мы будем жить вместе.

Миша идёт со мной на обед. Не скрываясь, обнимает, целует у всех на глазах. В этом кафе обедает добрая половины компании. Они смотрят на нас. Смех, разговоры затихают, остаётся только гнетущая тишина и множество глаз направленных на нас.

У меня кусок в горло не лезет, мою спину жжет от пристальных взглядов, не всегда доброжелательных. А Миша наоборот выглядит счастливым, будто с его плеч упал многотонный груз.

— Снежа, ешь давай, — монотонно размешиваю сахар, щеки пылают. Я даже слышу шепот сотрудниц.

— Сучка. Жена за порог, а она тут же юркнула в постель.

— И как ей только удалось? От него даже у Маргариты Николаевны трусы мокрые, стоит ему только зайти к ним в отдел. А она всегда с иголочки одета, в лучших брендах и неоднократно подкатывала к боссу свои силиконовые дойки. А он ни в какую. Теперь понятно. У него домашняя грелка под боком.

— Пошли отсюда, — отодвинула тарелку.

— Снеж, ну ты понимаешь, что все равно будут шептаться.

— А мне это слушать? Знаешь, в клубе было проще, я и морду могла начистить, если бы позволили так обо мне. А тут надо держать лицо ценой своей гордости.

Миша конечно утешал меня, целовал, шептал ласковые слова. Я успокоилась, но осадок остался.

После обеда меня вызвал Олег Геннадьевич. Он долго сидел молча, смотрел в окно и стучал по столу кончиком карандаша. Я понимала о чём пойдёт речь. Лишь ленивый и глухой не осуждает нас.

— Ты с Мишей? — Олег посмотрел стальным взглядом, пробирающим холодом до костей.

— Вы итак уже знаете ответ. Зачем спрашиваете?

— Хочу лично слышать от тебя.

— Да. Мы вместе.