Плен одиночества

Они стояли посреди просторного холла, то и дело проходящие мимо официанты косились в их сторону, но беспокоило их это мало. Рината вырвала руку, но не отошла. Задрав голову, она смотрела на него с таким гнетущим безразличием, что Игорю стало не по себе.

— Рин… — Снова попытался коснуться её, но она сделала шаг назад и в следующее мгновение, зацепившись за край ковра, потеряла равновесие. Пошатнулась, неловко взмахнула рукой и, не найдя опору, упала. Игорь бросился к ней, схватил за руку и тут же услышал истеричный всхлип. Потирая ушибленный локоть, Рина глотала слезы.



— Вставай. — Он помог ей встать на ноги. К удивлению, она, вроде бы, даже позволила ему помочь себе, но оказавшись в его руках, начала вырываться. Полоснула яростным взглядом и тут же вцепилась ногтями ему в руку. На коже его остались красные полосы.

— Пусти меня! — исступлённо закричала она и, размахнувшись, отвесила тяжёлую, звонкую пощёчину. Так, чтобы он почувствовал всё её негодование, всю её обиду, всё, что испытала она, услышав его незаслуженные, жестокие слова.

Голова его дёрнулась. Он разжал руки, и Рината тут же толкнула его в грудь.

— Зачем ты на мне женился тогда, а?! Раз шлюхой считаешь?! Раз считаешь, что я полетела в Америку не за своим ребенком, а исключительно с Ником потрахаться! Конечно! — всплеснула она руками. — Зачем мне Николь успокаивать, когда выдалась такая возможность в койку к кому-нибудь прыгнуть?! К чему объяснять ребёнку, что мама навсегда её из дома забирает, бросает всё и всех, чтобы быть рядом с человеком, который её считает шлюхой?! Который ненавидит и её, и саму Нику! И это ты мне говорил, что хочешь что-то там попробовать? А, Крылов?! — из глаз её крупными каплями покатились слезы, лицо исказилось в гримасе боли.

— Я не ненавижу ни тебя, ни Николь.

— Ты бы определился уже! — выплюнула Рината, яростно смахивая слезы. — Кого ты там ненавидишь, а кого — нет! Я все эти годы только и слышу о твоей тупой ненависти! Кто тебе покоя не дает?! Я?! Моя семья?! Мой ребенок?! Тот, что еще не родился?! А может быть, — ты сам себя ненавидишь? — губ её коснулась горькая усмешка, слезы всё текли и текли по щекам. — Я не спала с Ником в Америке. Я вытирала слезы дочери, потому что она не хотела уезжать! Но тебе же плевать на желания других людей! На мои желания, на желания моего ребёнка! Для тебя важно только то, чего хочешь ты сам. Твои собственные нелепые обиды! И жалеешь ты только себя, Игорь! Ты эгоист! Самый настоящий, заматерелый эгоист! И как бы ты себя ни оправдывал, суть от этого не изменится. Ты избалованный мальчик, которому всегда мало. Чего бы тебе ни дали — мало. А на самом деле ты просто сам дальше собственного носа не видишь. Считаешь, что тебя обделили, а сам…

Окинув его на последок еще одним яростным взглядом, Рина пошла к выходу. А когда Игорь попытался остановить её, вскрикнув:

— Не трогай меня! — дернула плечом и быстрым шагом покинула дом.

Первым порывом Игоря было броситься за ней следом. Вытрясти из неё четкое признание, что ребенок, которого она носит под сердцем, — его. И всё же он остался на месте. На него будто волна нахлынула — такой силы было обрушающее действие её слов.

Оставаться на дне рождения желания у него не было. Найдя родителей, он еще раз поздравил отца и покинул празднование. Метался по городу в попытке привести мысли в порядок. Чувства острыми осколками впивались в его сердце, не давая покоя. И отпустить бы… Да не сможет он жить без неё. Пробовал — не вышло. Все эти семь лет — лишь тень возможной жизни, жалкое существование. Права Ринка, — он в первую очередь сам себя ненавидит. За то, что не может отпустить свою изрешечённую болью, ложью и презрением, похожую на сито дырявую любовь. Вот и мечется в агонии. Все семь лет. А любовь умирать и не собирается. Если Рината беременна от него… Если это правда… Он станет отцом. Эта мысль вызывала у него странные чувства. И опасения, и страх, и растерянность, и что-то схожее с эйфорией. Словно бы он превратился в нечто воздушное, парящее, словно бы подпрыгнул, да так и завис в воздухе с глупой улыбкой. Да, именно с улыбкой. И расстаться с этой улыбкой он не мог до самого вечера. До того момента, пока не понял, что Рината не собирается возвращаться домой. Начал звонить ей, но телефон её был выключен. Это и злило, и пугало. Успокаивала лишь мысль о том, что она, скорее всего, у Решетниковой. Где ей ещё быть?! Поехала к своей стервозной подружке, и сидят, кости ему на пару перемывают. Однако день подходил к концу, на часах было уже одиннадцать вечера, а Рина дома так и не появилась. Пересилив себя, Игорь-таки позвонил Алисе. Как оказалось, зря. Потому что в ответ он получил лишь резкое:

— Твоей жены у меня нет.