Плен одиночества

Эта авария отрезвила его, дала понять, что вся его злость, ненависть и прочие чувства — лишь пыль. Ничто, в сравнении с тем, что он едва не потерял Ринату и малыша. Им действительно повезло, летящая наперерез «семёрка» потеряла управление, и если бы он не успел развернуть машину, последствия могли бы быть гораздо хуже. У Игоря до сих пор при мысли об этом кровь стыла в венах. Никогда её больше не увидеть… нет. Он никому не позволит отобрать её у него. Даже чертовой смерти не позволит! Мысли о правде, скрываемой от него Ринатой столько лет, ушли на второй и даже третий план. Конечно, они поговорят, обо всём поговорят, но Игорь понимал, что это будет совсем иначе. Злости не осталось. Обида — возможно, в нём еще тлел её маленький огонек, но когда он думал о том, что Николь — его дочь, его плоть и кровь, — прочее становилось не таким уж важным. Важно было кое-что другое. И вот этого без внимания Игорь оставлять был точно не намерен.

Вторя его мыслям, телефон пропиликал, и он, вновь взяв его, прочитал сообщение. Глаза его потемнели, рот превратился в жесткую линию. Быстро набрав ответ, он опустил руку на одеяло. Телефон снова завибрировал, но в этот раз Игорь даже не соизволил посмотреть на экран. Так и сидел, продолжая сжимать его в руке.

Спустя пару минут дверь отворилась, и в палате возникла Валерия Фёдорова.

— Привет! — Она улыбнулась и, лишь на мгновение застыв, прошла к постели. — Я смотрю, ты неплохо себя чувствуешь? Это тебе. — Она поставила на тумбу пакет. — Тут фрукты, не знала, что ещё купить.

Игорь молча наблюдал за ней и, когда она, продолжая улыбаться, присела на стул, привстал, накинул халат, а затем и вовсе поднялся с постели.

— Спасибо, что пришла, Лер, я рад тебя видеть, — сказал он.

— Не чужие люди, — криво усмехнувшись, она пожала плечами и взглянула на Игоря. — Несмотря на то, что благодаря тебе меня уволили. Кстати, — вскинула она брови. — Что там за ответственная работа, про которую ты мне написал?

— А разве ты не уезжаешь? — Игорь подошёл к Лере и, встав за её спиной, положил руки на её плечи.

— Нет. — Лера, сглотнув, задрала голову, пытаясь встретиться взглядом с Игорем, но тот лишь сильнее впился в неё пальцами.

— Странно, а мне сказали, что ты улетаешь в Америку. Через два дня.

— По делам.

— По каким таким делам, м-м? — Крылов наклонился к ней и заговорил на ухо: — Ты думаешь, тебе удастся сбежать после всего, что ты натворила?

— А что я натворила? — Лера попыталась встать, но Игорь грубо вернул её обратно и продолжил:

— Тварь, тебя не учили, что чужие сообщения читать нельзя? А уж тем более отвечать за кого-то, если тебя об этом не просят?!

— О чём ты говоришь? — голос Леры дрогнул.

— Не претворяйся идиоткой! — рявкнул Игорь так громко, что она подпрыгнула. — Ты серьёзно думала, что правда никогда не откроется?!

— Если ты о сообщении этой…

— Моей жены!

— Твоей жены! — с нажимом повторила Фёдорова. — Считай, что я сделала тебе одолжение, а то как миленький бы поскакал по первому её писку! Не надоело, Крылов?! Жучкой бегать за этой сукой? — Едва хватка его ослабла, Фёдорова подскочила и развернулась к Игорю лицом. — Она тебя использовала, а ты всё готов был проглотить и снова за ней! Игорь, я сделала это ради твоего же блага! Я единственный человек, которому ты не безразличен, и это правда! — Лера сделала один несмелый шаг к нему и остановилась, наткнувшись на его полный ледяного презрения взгляд. — Игорь. — Она вздохнула и выдавила улыбку. — Почему ты так со мной поступаешь? Я любила тебя, искренне любила. А она… эта твоя Бердникова не способна на чувства. Да, я прочитала то сообщение, но, отвечая ей, я о тебе думала, пойми. Ты только начал приходить в себя, а она…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А она всего лишь хотела рассказать мне о том, что я стал отцом, — горько усмехнулся Игорь.

Он поверить не мог, что Лера настолько погрязла в интригах, вранье и лицемерии, что не способна говорить искренне даже сейчас. Она столько лет была рядом с ним… наверное потому, что он и сам подошёл к краю, потому, что другого он не заслуживал. Он трахал эту дрянь, пускал её в свою постель, позволял прикасаться к себе в тот момент, когда Рината была там, за океаном и думала, что он написал… Да как бы он ни был зол, ему в жизни не пришло бы в голову сочинить такое. Не смог бы он, как бы сильно её не ненавидел! Желать несчастья ей и маленькой крохе… Господи, нет. Фёдорова, конечно, тварь, но и он сам ещё та скотина! Он с такой легкостью потерял годы собственного счастья. По своей глупости. Исключительно по своей. Сам отпустил, сам разрушил, а потом даже не попытался собрать — сидел и ждал чего-то. Ему надо было бороться за Ринату даже с ней самой, а он опустил руки и жалел себя… Все эти годы жалел и копил злость. Если бы не это дурацкое желание, как знать, чем бы всё в итоге закончилось.

— О чём ты?