Плен одиночества

Всё так же не спеша, они дошли до школы. Каждый был погружен в собственные мысли. Странно это было — находиться совсем рядом и в то же время ощущать, что воздвигнутая ими стена из ненависти, обиды, боли разделяет их точно так же, как и прежде.

Игорь украдкой посмотрел на Ринату, когда та, всё так же сохраняя молчание, прошла в женскую раздевалку, чтобы переодеться для тренировки. Он хотел бы ей сказать… Многое хотел бы. В первую очередь, что не желал встревать в разговор между ней и Мариной. Но в тот момент будто бы нечто заслонило разум, порождая тёмное, дикое, неконтролируемое желание показать, предъявить права на неё. Доказать Самариной, что, вопреки всему, он достиг своих целей. И только когда та высказала ему всю правду в глаза, понял, что он действительно глупец, у которого в руках — лишь фантик от конфетки. Безликая обертка, а конфета… Этот сладкий леденец, не был его и не будет.

Когда Игорь вошёл в раздевалку, та уже пустовала. Он поблагодарил бога за то, что тот уберег его от новой встречи с Самойловым. Снова видеть самодовольную ухмылку этого клоуна… Увольте! От этой улыбки у него глаза кровью наливались, словно у разъяренного быка, а руки так и чесались стереть наконец её с его нахальной физиономии.

Быстро переодевшись, Игорь вернулся на каток и сразу же заметил Ринату. Она уже вышла на лед и теперь упорно, полностью погрузившись в своё занятие, выписывала лезвием конька какую-то фигуру. Медленно, чтобы никак не обозначить свое присутствие, Игорь подошел к борту и, уперев в него локти, стал рассматривать её: чёрные лосины, будто вторая кожа обтягивающие ноги и ягодицы, сверху была накинута кофта всё того же чёрного цвета с длинными рукавами. Забранные в хвост волосы колыхались и хлестали её по спине, вторя движениям. Рината меж тем разве что язык не высунула — так была увлечена и, когда всё же увидела его, вздрогнув от неожиданности, застыла каменным изваянием. Смотря на неё, он против воли улыбнулся — ну прямо-таки фигурка из горного хрусталя. Изящная, хрупкая… И самая прекрасная.

— Что ты рисуешь? — спросил наконец он, вдоволь насмотревшись на неё. Хотя… насмотреться вдоволь на Ринату Бердникову… Это невозможно.

Рина неопределённо мотнула головой, продолжая стоять на месте.

Тогда он, открыв дверцу борта, без раздумий снял с лезвий чехлы, кинул на ближайшую скамейку и выехал на лёд. Подкатил к Ринате и всмотрелся. Когда-то так называемые «фигуры» входили в обязательную часть соревнований. Фигурист должен был начертить изображение лезвием, что показывало его мастерство владения коньком. Теперь же фигуры остались лишь на уровне соревнований среди детей. Но Рината, без сомнений, с блеском справилась бы и с этой задачей. Так же, как справлялась со всеми прочими. На льду была изображена летящая птица. Птичка с расправленными крыльями. Та самая птичка, что стояла возле, с интересом наблюдая за ним своими синими глазищами. Игорь поймал её взгляд и улыбнулся. Птичка, которая никогда ему не принадлежала. И хоть крылья ей обрежь, хоть в клетке запри. До тех пор, пока сама она не решит иначе, он будет для неё никем. Лишь ступенью в жизни, через которую она просто переступит и пойдет дальше. И от этого осознания Игорю было и горько, и сладко. Горько… потому что их история — это череда таких вот перешагиваний друг через друга. Игра, где каждый хочет быть во что бы то ни стало впереди другого. Игра, длившаяся семь лет, а в итоге то что?! Что в итоге?! Сладко же… Несмотря ни на что — это гадкое мерзкое собственническое чувство, что она рядом. Не ментально, так физически. И он может коснуться её — её бледной кожи, её мягких губ, может перебирать её волосы. Его бесценная хрустальная фигурка. Его Рината. Его не его Рината.

— Птица, — наконец выговорила Рина и сложила руки на груди, осведомившись: — Ничего не хочешь мне сказать, Крылов?

— А что я должен тебе сказать? — нацепил он на лицо циничную усмешку.

— Например, извиниться за свое поведение, — пожала Рината плечами, и, когда Игорь только усмехнулся шире, как-то разочарованно качнув головой, отъехала от него. Но взгляда не отвела — так и смотрела ему в глаза. — Нам нужен хореограф-постановщик, чтобы поставить номер. Могу предложить Новикова.

— Мы не будем просить твоего дружка, — поморщился Игорь.

— Прекрасно! — закатила глаза Рината. — Тогда кого?

— А что, у нас в России мало постановщиков? — Игорь сократил расстояние между ними, но Рината вновь откатила и дерзко ухмыльнулась. — Мы обязательно должны вытаскивать твоего Артёма…

— Он не мой!

— …Твоего Артёма из Америки? — упрямо договорил Крылов и, всё же схватив Рину за руку, подтянул к себе. Склонил к ней голову. — Выбирай кого-нибудь другого.

— Новиков лучший, ты же знаешь.

— Это относительно, — парировал Игорь, растягивая губы.

— Ты невыносим! — воскликнула Рината и хотела снова отъехать от него, но он не дал, обхватил за запястье и коснулся руками её тонкой талии.