Пленение (ЛП)

Продавщица в магазине не знала, что такое число Авогадро, но сказала мне не застегивать кнопки на воротнике, оставляя глубокий вырез. Она сказала, что это подчеркнуло бы мое декольте и что это было сексуально, если оставить его открытым. Бросив взгляд вниз на свою грудь, я заметила, что был виден всего лишь край черного лифчика. Я решила, что, оставляя ее открытой, я становилась действительно сексуальной. Однако, подумав, все-таки застегнула одну кнопку, чувствуя себя комфортнее. Взглянув в зеркало, я оценила себя. Мне было комфортно, и я не была неряшливой, мне было хорошо оттого, как я выглядела, все это пришло на место неуверенности. Мне нравилось, что я могла соединить свою внутреннюю чудачку с новым стилем. Мне нравилось все.

Я только начала расплетать свои волосы, как услышала, что открылась входная дверь.

Моему сердцу хотелось мчаться, словно кандидату в "Кентукки Дерби"²⁷, но я одернула его, сделав несколько глубоких вздохов. Полы в квартире были деревянные и скрипели, так что я могла слышать шаги Мартина, когда он перемещался по квартире. Довольная тем, что не вела себя, как даун, я спокойно пошла в гостиную, распрямляя пальцами волосы.

— Эй, — позвала я, разыскивая его, — какую пиццу ты принес?

— Кто ты такая?

Я повернулась на звук голоса — британского женского голоса — и увидела красивую женщину, одетую в дорогой черный костюм, черные сапоги на высоком каблуке, с длинными пшеничного цвета волосами, смотрящую на меня исподлобья.

— Ох, привет. Я Кэйтлин. Ты, должно быть, Эмма. Мы говорили ранее по телефону. — Я протянула ей руку, чтобы пожать.

Она взглянула на мои пальцы так, словно была вегетарианкой, а они были жирными свиными сосисками. И не пожала мою руку.

— Как ты сюда попала? — Её раздражение было очевидным и не только потому, что она не захотела пожать мне руку. Оно стекало с нее... словно она сочилась гневом.

Уронив руку, я пожала плечами.

— Через входную дверь.

Она щелкнула зубами.

— Кто впустил тебя? Зачем ты здесь? — практически прорычала она.

— Вау, просто успокойся на минутку. Нет причин расстраиваться.

— Я не расстроена! — прокричала она.

С широко раскрытыми глазами я сделала шаг назад, удерживая руки между нами.

— Ладно, я ошиблась. Ты не расстроена. Ты всегда приходишь в квартиры к другим людям и кричишь на их гостей. Должно быть, для тебя это обычный вторник.

Ее глаза сузились, а губы исказились в нечто напоминающее оскал.

— Ты недалекая...

И, к счастью, Мартин выбрал именно этот момент, чтобы войти в дверь.

— Эмма? Что за черт?

Мы обе повернулись лицом к нему, когда он пронесся по гостиной, оставив большую коробку с пиццей и пластиковый пакет на столе за диваном, и быстро встал рядом со мной.

Как обычно, он был более чем просто высокий симпатичный парень. Он был внушительный. Он был ураганной, переменчивой, как погода, силой, магнетическим центром притяжения моего внимания — таким он был для меня, по крайней мере. Я чувствовала, как мое сердце прыгало, словно марионетка, и сказала ему сидеть смирно.

Как только он приблизился, Эмма отступила на шаг. Она сглотнула, выглядя немного взволнованной, и скрестила руки на груди. Я заметила, что она хорошо скрывала свои эмоции, когда она упрямо подняла подбородок.

— В самом деле, Мартин? В самом деле? Ты думаешь, что это хорошая идея?

— Эмма. — Покачав головой, он сжал челюсть, в его глазах промелькнуло предупреждение. — Это не твое дело.

— Твое дело — это мой бизнес, и она вредит моему бизнесу. — Эмма указала на меня, яростно взмахнув рукой.

Ну, это было неловко. Я думала о том, чтобы медленно попятиться назад. С этой целью я украдкой огляделась, чтобы увидеть, насколько успешно смогла бы выскользнуть из комнаты, чтобы никто не заметил.

— Ты уходишь сейчас же. И оставь ключи. — Тон Мартина был низким, монотонным. Да, он, казалось, был рассержен, более того, даже разочарован.

— Если у меня не будет ключей, как я смогу забрать твои проектировочные документы для фонда? Как насчет твоих эскизов?

Она сказала "эскизы", как большинство людей сказали бы "дерьмо". Я предположила, что она не была поклонницей его эскизов.

— Мы не будем сейчас говорить об этом, потому что ты уже уходишь.

Нахмурившись, она немного помедлила, вглядываясь в его лицо, прежде чем спросить:

— Она знает, что ты сделал ради нее? Что ты потерял? Ты рассказал ей? Вот почему она здесь?

Мое внимание привлек этот спор, и у меня снова расширились глаза. Я взглянула на Эмму — действительно посмотрела на нее — и поняла, что она не ревновала, как влюбленная девушка, которая страстно желала парня. Наоборот, она была крайне разочарована и определенно ревновала, но по другой причине.

Мартин выпрямился, его лицо окаменело, а глаза стали непреклонными льдинами.

— Тебе лучше уйти, пока я не разорвал наше партнерство, потому что мы уже обсуждали это, ты чертовски упрямая, чтобы прислушаться, и сейчас ты действительно разозлила меня.

Он был в ярости, начиная повышать голос. Я помнила столкновение с его гневом и сейчас могла видеть, насколько он был близок к тому, чтобы сорваться.