Плененная

Поначалу Ризвану пришла в голову подставить девчонку так, чтобы Инсару пришлось бы её защищать. Нет, Ризван не верил, не мог поверить, что друг очерствел своей душой настолько, чтобы спокойно смотреть, как девчонка попадает из одной передряги в другую. Но на ум ничего не шло. Абсолютно. Всё же он не ткачиха, чтобы плести паутину заговоров и морока. Потому он решил сунуть Артемию приятелю под нос. Несмотря на то что белобрысая нравилась и ему самому до жути, он чувствовал себя обязанным дать болвану Инсару последний шанс наладить отношения с девчонкой. Но один день сменялся другим, и ничего… Если этот идиот не воспользовался возможностью поговорить начистоту с девчонкой, значит, он совсем безнадёжен. И можно со спокойной совестью прибрать к своим рукам тонкую фигурку.

Остаётся ещё оголтелое упрямство девчонки и её высокомерие. Силой ничего не добьёшься. Спасибо, это он уже понял. Ризван дотронулся до щеки, шрамы на которой останутся надолго. Сделка? Девчонка лишь презрительно фыркнула. Есть только один выход — взять её под осадное положение заботой. Там, где не получается пройти напролом, можно двигаться потихоньку. Рано или поздно — сдастся. Ласка и внимание — приятны всегда, это известно даже такому уличному оборванцу, как он.

Ризван рассмеялся: больше всего его мысли странным образом походили на мысли подкаблучника, льнущего к стройным ногам в надежде на внимание их хозяйки. Воображение фривольно начертило в темноте волнующие изгибы женской ноги с миниатюрными стопами, которыми девчонка наступает ему на глотку, заставляя поступать так, как хотелось бы ей. Подкаблучник. А впрочем, плевать. Он совсем не против, чтобы эти ножки как следует помяли спину или свешивались с его шеи.

Глава 54. Ризван

Но планам Ризвана не суждено было сбыться. Это он понял сразу же, едва подобрался к кварталу, в котором находился дом Инсара. Знакомая фигурка спешно скользила по ночным улицам Амджада, изредка оглядываясь по сторонам. Миг — и свернула за угол. Ризван застыл от изумления, но следом едва не выругался. Громко и грязно. На этот раз он как следует поколотит дурную башку приятеля, измывающегося над девчонкой: то заставляет идти пешком за вереницей всадников, то выставил холодной ночью в одном платье. И куда? На улицы Амджада, на потеху «чистильщикам»?

Ризван двинулся следом за Артемией, шедшей так быстро и уверенно, словно знала, куда идти. Хотя… Наверняка её светлая головка уже выхватила нужные сведения из обрывков разговоров и сложила в картинку. Но куда она направляется? Впрочем, куда бы она ни направлялась, ей там явно не стоит находиться. Ризван повертел головой из стороны в сторону, пытаясь понять, куда она могла запропаститься. Вот уже и «чистильщики» приближаются… Ризван прислушался: чуткое ухо уловило едва слышные шорохи, исходящие из… колодца? Нора. Лаз. Вход в крысиное царство. Идиотка! Она хоть подозревает, что её там ждёт? Явно — нет, иначе бы не сунулась. Он едва успел свеситься головой через край, как услышал звук падения и стон боли. Но следом послышались удаляющиеся шаги.

Медлить времени не было. Ругаясь про себя, Ризван начал спускаться. Он, побывав в царстве крыс однажды, поклялся себе, что сделает всё возможное, чтобы больше никогда не ступать туда ногой. А сейчас по доброй воле он ныряет в это мерзкое гнездовище самых ужасающих отбросов на всём белом свете. Из-за строптивой девчонки и больного на всю голову приятеля.

Поначалу темнота. Всегда сначала темнота. На ощупь, доверяя лишь слуху, и надеясь, что под ногами не разверзнется пропасть. «Крысёныши» знали свои норы наизусть и могли ползать по многочисленным ответвлениям, ориентируясь на внутреннее чутьё. Так, по крайней мере, он считал. Иначе как можно запомнить дорогу? Но сейчас лаз был узким — шириной в одного человека и низкий. Девчонка с её ростом прошла здесь без труда, а ему приходилось пригибаться, потому что, поспешив, он разбил голову о потолок, резко снижающийся в одном из участков. Глаза привыкали к темноте и он уже мог различить смутные очертания стен, словно давящих на него с двух сторон.

В памяти вновь всплыли картины города крыс, увиденные им лишь однажды. Наверняка, если бы он был чуть более взрослым на тот момент, увиденное не поразило бы его настолько. Но тогда его словно огрели по голове и запустили внутрь черепа руки по самые запястья — так неприятно было увиденное и надолго засело внутри. Люди, некоторые из которых потеряли человеческий облик. Грязные, истощённые тела, трясущиеся возле костров. Бледная кожа, много лет не видевшая солнца, и воспалённые безумные глаза. На мгновение показалось, что впереди — немного светает, ещё пара шагов и он, как тогда, выйдет на открытое пространство, увидев — подземные жители лихо разделывают труп человека, отсекают конечности и грызутся за лакомый кусок. Грызутся в прямом смысле этого слова — «крысёныши» затачивали зубы, чтобы рвать и кусать…