Плененная грешником

Я лишь мельком смотрю на этот дерьмовый пистолет, затем прицеливаюсь в цель. Прежде чем я успеваю нажать на курок, обойма выпадает и с грохотом падает у моих ног.

Опасный смешок вырывается у меня, когда я поворачиваюсь к Хуан-Полу, который выглядит так, будто вот-вот обделается. По его вискам струится пот.

Он кричит на одного из своих людей, бьет его по голове, а затем бросает на меня извиняющийся взгляд.

— С этим нужно немного поработать.

Я киваю, кладя оружие на витрину.

— Виктор, — бормочет Лука, с беспокойством произнося это слово.

Мои глаза переключаются на Хуан-Пола.

— Чья это была блестящая идея?

— М-моя, — заикается он.

Я достаю из-за спины один из своих пистолетов Heckler & Koch и киваю.

— Ты заставил меня проделать весь этот путь сюда ради этого куска дерьма?

— Простите, сэр. Дайте мне пару минут, чтобы починить его.

Мои пальцы сжимаются вокруг рукояти моего оружия, когда я поднимаю его между Хуан-Полом и мной. Я киваю на Heckler & Koch.

— Ты пытаешься продать мне дерьмо?

— Нет, мистер Ветров. Люди должны были убедиться, что он работает, — он обвиняет двух мужчин, съежившихся позади него.

Я направляю на них дуло своего пистолета, и они инстинктивно отступают назад.

— Кто из них облажался?

— Виктор, — бормочет Лука, который, судя по голосу, устал от того, что всю прошлую неделю оберегал меня от неприятностей.

Игнорируя своего лучшего друга, я выдавливаю слова сквозь стиснутые зубы:

— Кто. Блять. Облажался?

Оба мужчины указывают друг на друга, и я разражаюсь смехом. Когда Хуан-Пол начинает смеяться, я навожу пистолет на его правую ногу и нажимаю на курок.

С криком боли он падает на землю. Я присаживаюсь перед ним на корточки и прижимаю дуло к его голове. Встречаясь взглядом с ублюдком, я говорю:

— Ты обещал мне модифицированный Glock, и не выполнил обещания. В следующий раз, если ты заставишь меня вылететь просто так, я прикончу тебя.

— Д-да, мистер Ветров, — заикаясь, с облегчением произносит он.

Я поднимаюсь на ноги и бормочу:

— Я рассчитываю на скидку.

— Конечно, — соглашается он. Не то чтобы у него был гребаный выбор.

Когда я обращаю свое внимание на Луку, он просто качает головой.

Мы покидаем душный склад, и я говорю:

— Какая пустая трата гребаного времени.

Лука вздыхает.

— Как будто тебе было чем заняться.

Так и есть. В моей груди чертовски много боли, с которой я должен как-то справиться.

— У нас был уговор, — говорю я, протягивая руку Луке. — Дай мне мой телефон.

Ублюдок забрал его, чтобы я не звонил по пьяни Розали и не умолял ее вернуться.

Он вытаскивает устройство из кармана и сует его мне в руку. Я смотрю на разряженный телефон, потом бросаю на Луку недовольный взгляд.

— Ты не мог его зарядить?

Он ухмыляется мне.

— Подумал, что это даст Розали еще девять часов, прежде чем ты начнешь преследовать ее задницу.

— Ублюдок, — ворчу я, когда мы забираемся в джип.

Полет обратно в Лос-Анджелес чертовски долгий, и сон ускользает от меня только для того, чтобы помучить меня.

Теперь, когда я трезв, четкие образы Розали заполняют мой разум, каждый из них – кинжал в мое сердце.

К тому времени, как я прихожу домой и подключаю телефон к зарядному устройству, я чертовски зол и жалею, что не убил Хуан-Пола.

Я включаю свой ноутбук и начинаю яростно печатать. Мониторы загораются информацией, которую я до смерти хотел увидеть.

Один показывает, что Розали находится на территории Сицилии, а когда я увеличиваю изображение с помощью камеры видеонаблюдения, то замечаю, что там есть ресторан.

Вероятно, она ужинает.

На ее банковских счетах я вижу расходы на гостиницу, а залог за квартиру пропал.

Я начинаю копать, но не могу выяснить, где она живет.

Мое внимание привлекает монитор с видом на ресторан, и я теряю способность дышать, когда вижу Розали, идущую сбоку от здания.

Иисус.

На ней чертовски сексуальное черное коктейльное платье, доходящее до середины бедра, и туфли на каблуках. Лиф в форме сердца подчеркивает ее декольте, что мне чертовски не нравится.

Схватив свой телефон, я включаю его. Я игнорирую все пропущенные звонки и сообщения и набираю ее номер.

Пока идут гудки, я наблюдаю, как она достает телефон из сумочки. На ее лице появляется шок, затем за ним быстро следует облегчение.

— Привет, — доносится ее запыхавшийся голос на линии.

— Что, черт возьми, на тебе надето? — Я огрызаюсь.

На ее лбу появляется морщинка.

— Что, прости?

— Платье. Тебе лучше тащить свою задницу обратно в свою квартиру и переодеться, или, клянусь, я прилечу и сорву его с твоего тела.

Я наблюдаю, как гнев искажает черты ее лица.

— Ты не отвечаешь на мои сообщения и звонишь мне ни с того ни с сего, чтобы командовать мной? — Ее грудь вздымается, делая ложбинку между грудями более заметной. Мой член твердеет при виде этого. — Если до тебя еще не дошло, я больше не твоя пленница, Виктор. Я могу носить все, что захочу.

Она, блять, вешает трубку, затем оглядывается по сторонам, пока не замечает камеру видеонаблюдения. Женщина смотрит на меня, прежде чем продолжить идти по улице.