Плененная королева

– Господи Боже, и что только приходит в голову этому дьявольскому помету?! – в ярости проорал Генрих. – Как он смеет говорить подобное?! И кому – моей жене! Он за это заплатит, Господом клянусь, заплатит!

– Оставь его, – проговорила Алиенора, чувствуя, как тревога уходит. Реакция мужа убедила ее: эти иррациональные страхи не имеют под собой никаких оснований. – Просто Жоффруа завидует. Наверное, он думает, что подходит на должность лорда-канцлера лучше, чем Бекет.

– Упаси Господь! – продолжал кипеть Генрих. – С меня хватит! Завтра же отправлю его в Нормандию. Наша почтенная матушка присмотрит за ним. А теперь, Алиенора, я намерен доказать тебе, насколько ошибается этот сукин сын Жоффруа!

– Вы слишком добры ко мне, ваше величество, – возразил Бекет, отрывая глаза от только что прочитанного документа.

– Ерунда, – сказал Генрих. – Эти вспоможения помогут тебе жить на том уровне, которого достоин мой канцлер.

– Я не стою этого, – заявил его друг. – И не заслужил от вас таких милостей.

– Чепуха! – фыркнул Генрих и встал, чтобы налить себе еще вина.

Они находились в его соларе – только что закончили разбор сегодняшних дел. И лишь когда последняя кипа бумаг была просмотрена, Генрих сделал Томасу этот подарок – несколько особняков с неплохим доходом. И то был не первый подарок, полученный Бекетом.

– Вы знаете, ваши придворные завидуют мне, – задумчиво произнес канцлер, принимая более расслабленную позу на стуле. – Я слышал их жалобы: мол, я захватил столько власти, что лишь король может со мной сравниться.

– Ба! – презрительно проговорил Генрих. – Ни у кого из них нет и половины твоих талантов или твоей энергии. Хочешь вина? – Он подошел и протянул другу кубок, усеянный драгоценными камнями.

– Я смотрю, вы пользуетесь моим подарком, – заметил Бекет.

– Они замечательны, правда? – сказал Генрих, держа свой кубок на свету.

– Их прислали из Испании по моему заказу, – продолжал Бекет. – Это меньшее, что я мог сделать в ответ на вашу щедрость. – Он посмотрел на короля любящим взглядом.

– Томас, ты тысячекратно заработал то, что получил! – ответил Генрих. – Не нужно этой ложной скромности.

Бекет улыбнулся, рассеянно перебирая пальцами роскошный шелк своей котты:

– Я и передать вам не могу, как ценю вашу дружбу, мой король.

– Значит, нас уже двое, – хрипловатым голосом отозвался Генрих.

Откровенно говоря, он не мог сказать, что так привлекает его в Бекете, он даже сам себя спрашивал, каким образом за такое короткое время столь сильно привязался к этому человеку. Единственное, что приходило королю на ум: они родственные души, у них общие интересы и разговоры с Томасом будят мысль.

– Мы должны устроить еще один пир, – решил Генрих. – Устроим его в твоем доме, пригласим моих ревнивых придворных. Пусть они увидят, что ты пользуешься моим уважением и получаешь дары по заслугам.

– Разумно ли это? – спросил Бекет. – Может быть, лучше устроить пир здесь, во дворце. Ведь ваши бароны всегда ворчат, мол, двору не хватает шика и празднеств, а пир покажет, что вы и им отдаете должное.

– Мне надоели все эти празднества, – ответил Генрих. – Но в твоих словах есть резон. А особого шика не бывает, когда английская знать напивается! – Он хмыкнул при этой мысли. – Помнишь их в прошлый раз – упасть мордой об пол или хватать девок за задницы? – Смешок перешел в хохот, и Бекет тоже улыбнулся. – Устрой-ка это, Томас, – попросил Генрих. – У тебя такие дела хорошо получаются.

– А дамы? Королеву приглашать?

– Лучше не надо! – ухмыльнулся Генрих. – Нам придется сдерживать себя, а она потом, когда мы напьемся, только будет сетовать.

– Когда вы напьетесь, мой король, – поправил его Бекет.

– Мне еще предстоит сделать из тебя настоящего мужчину, друг мой, – поддел его Генрих.

Отношения Генриха и Бекета больше не беспокоили Алиенору. Она знала, что они чисто дружеские. Но все же они необычно – и подозрительно – близкие. Их дружба ничуть не похожа на ту, что расцветает между двумя бойцами, которых свела военная судьба. Это было своего рода рабство, в котором Генри держался за каждое слово Бекета и его советы предпочитал советам всех других. Королева с горечью поняла, что ее вытесняют с положенного места, муж больше не спрашивает ее совета, а с Бекетом проводит гораздо больше времени, чем с ней. Правда, король часто приходит к жене в постель и ублажает всеми возможными способами, да и внешне все между ними хорошо, но теперь Алиенора сильнее, чем когда-либо прежде, чувствовала, что во всех остальных отношениях Бекет ее соперник.

Королеве казалось, что Томас Бекет намеренно пытается занять ее место в душе Генриха… и в делах королевства. Взять, например, вопрос заступничества. С момента своего приезда в Англию Алиенора получала множество петиций и прошений от тех, кто знал о ее влиянии на короля, и ей льстило, что она может менять к лучшему судьбы других людей. Но всего месяц назад стало ясно, что эта ее радость под угрозой.