Плененный принц (ЛП)

– У тебя есть такой человек. Рабы высоко ценятся в Патрасе, и Торвельд без ума от тебя.

– Он мне нравится, – смущенно произнес Эрасмус, краснея. – Мне нравятся его глаза. Я нахожу его привлекательным, – и он вновь покраснел от собственной дерзости.

– Более привлекательным, чем принц Акилоса? – поддразнил Деймен.

– Ну, я никогда его не видел, но я действительно не думаю, что он мог быть более привлекательным, чем мой господин.

– Торвельд тебе этого не скажет, но он замечательный человек, – с улыбкой поведал Деймен. – Даже среди принцев. Большую часть своей жизни он провел на севере, сражаясь на границе с Васком. Именно он в итоге установил мир между Васком и Патрасом. Он самый преданный слуга короля Торгира, как и его брат.

– Другое королевство… В Акилосе никто из нас не думал, что мы когда-нибудь покинем дворец.

– Мне жаль, что тебе снова придется устраиваться на новом месте. Но все будет совсем иначе, чем сейчас. Ты можешь спокойно ожидать это путешествие.

– Да. Мне немножко страшно, но я с удовольствием подчинюсь, – признался Эрасмус. И снова покраснел.

Первыми вернулись егеря и надсмотрщики собак с первой позиции, которые вели обратно изнуренных гончих, выпустив до этого свежую свору, когда всадники пронеслись мимо. Им же выпало добить животных, подранных острыми клыками вепря без надежды на поправку.

Вокруг них витала странная атмосфера, помимо тяжелой, с вываленными языками усталости гончих. Было что-то в лицах мужчин. Деймен ощутил укол беспокойства. Охота на вепря всегда опасное занятие. У входа в шатер он подозвал одного из них.

– Что-то случилось?

Надсмотрщик собак ответил:

– Ступай осторожно. Твой господин в дурном настроении.

Что ж, порядок вновь восстановлен.

– Дай угадаю, кто-то другой добил вепря.

– Нет, убил он, – ответил тот с мрачной ноткой в голосе. – Чтобы это сделать, он пожертвовал лошадью, лишив ее шанса. Уже до того, как он направил лошадь на стычку, в которой она раздробила себе ногу, у нее весь живот окрасился кровью от шпор, – он подбородком указал на спину Деймена. – Тебе это знакомо не понаслышке.

Деймен уставился на него, внезапно ощутив, что его слегка замутило.

– Потеряли такого храброго ходока. Другой… принц Огюст, он замечательно умел обращаться с лошадьми, помог укротить ее, когда она была еще молодой кобылкой.

Деймену послышалось осуждение принца – самое сильное из всего, что болтала о нем окружающая челядь.

Один из мужчин, наблюдавших за ними, чуть погодя тоже приблизился.

– Не обращай внимания на Джина. Он в плохом настроении. Именно ему пришлось перерезать лошади горло. Принц выругал его за то, что он сделал это недостаточно быстро.

Когда вернулись всадники, Лоран ехал верхом на мощном сером мерине, что означало: кто-то из придворных разделил седло на двоих.

Первым в шатер вошел регент, стягивая перчатки, его оружие забрал слуга.

Снаружи вдруг раздался лай – привезли вепря и, скорее всего, начали его разделывать, вспарывали живот и вынимали внутренности, отдавая потроха собакам.

– Племянник, – позвал регент.

Лоран вошел в шатер плавно и бесшумно. В холодных голубых глазах отсутствовало всякое выражение, и становилось понятно, что «дурное настроение» всего лишь преуменьшение.

Регент произнес:

– Твоему брату никогда не составляло сложности настигнуть цель и не лишиться лошади. Но об этом говорить не будем.

– Неужели?

– Никез передал мне, что с твоей подачи Торвельд торговался за рабов. Зачем делать все в тайне? – он медленно и задумчиво окинул Лорана взглядом. – Думаю, настоящий вопрос, что вообще побудило тебя это сделать?

– Я посчитал, что с вашей стороны ужасная несправедливость, – протянул Лоран, – жечь кожу вашим рабам, когда вы не даете хоть чуть-чуть содрать кожу с моего.

Деймен почувствовал, как из него вышло все дыхание.

Регент переменился в лице.

– Вижу, с тобой невозможно разговаривать. Не желаю потакать твоему настроению. Раздражительность уродлива в ребенке и куда более омерзительна в мужчине. Если ты ломаешь свои игрушки, то в этом никто не виноват, кроме тебя.

Регент вышел через раскрытые створки шатра, связанные красными шелковыми шнурами. Снаружи доносились голоса, звон сбруи и обычный гам охотничьего привала, а внутри слышались только хлопки ткани навеса на ветру. Лоран смотрел на Деймена.

– Хочешь что-то сказать?

– Слышал, вы убили свою лошадь.

– Это всего лишь лошадь. Дядя купит мне новую.

Эти слова казались произнесенными, чтобы жестоко повеселить его, но в язвительном голосе сквозил острый скрытый надрыв. Деймен подумал: «Завтра утром уезжает Торвельд, и я смогу попытаться сбежать из этого отвратительного и вероломного места».

Такая возможность представилась два дня спустя, хотя не так, как он предвидел.

Его разбудили посреди ночи – с ярко горящими факелами распахнули двери в его комнату. Он подумал, что это Лоран, – когда речь шла о ночных визитах и резких пробуждениях, то кого можно ждать, кроме Лорана? – но увидел лишь двоих в ливреях, в ливреях принца. Он их не знал.

– За тобой послали, – сказал один, отстегивая цель от пола и дергая за нее.

– Кто?

– Принц хочет тебя в своей постели.