Плененный принц

На небе светила луна. Справа виднелась река Серейн, обозначая запад. Сам город превратился в темные силуэты с посеребренными лунным светом краями – скатные крыши и щипцы, балконы и водостоки расплывались, сливаясь во мраке. За спиной у Дэймена тянулась бескрайняя чернота – должно быть, Великий северный лес. А на юге… На юге за темными силуэтами города, за лесистыми холмами и богатыми центральными провинциями Вира тянулась граница, ощетинившаяся настоящими крепостями: Равенелем, Фортейном, Марласом… А дальше были Дельфа и дом.

Дом…

Дом, хотя вернется Дэймен уже не в тот Акилос, который оставил. Правлению его отца пришел конец, и в королевских покоях ныне спит Кастор, а рядом с ним Иокаста, если она вот-вот не разродится. Иокаста, в чреве которой растет ребенок Кастора.

Дэймен сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Удача продолжала ему улыбаться. Из дворца не доносилось сигналов тревоги, по крыше и по улицам не рыскали патрульные. Его побег не заметили. Цепляясь за стену, он сможет спуститься вниз.

Хорошо будет проверить физическую силу, устроить себе тяжелое испытание. В Вир он прибыл на пике формы, которую поддерживал долгими часами в заключении, где иных занятий не имелось. Но порка и недели медленного восстановления не прошли даром. Драться с двумя посредственными воинами – одно, а лезть по стене – совсем другое. Это экзамен на выносливость, серьезное испытание для плеч и спины.

Спина, только-только зажившая и нетренированная, была его слабым местом. Какая нагрузка окажется для нее предельной, Дэймен не знал и проверить это мог одним-единственным способом.

Ночь – удобное время, чтобы незаметно спуститься с крыши, однако не самое лучшее, чтобы бродить в это время по городским улицам. Возможно, дело было в комендантском часе, возможно, просто в местном укладе, но Арль казался пустым и притихшим. Одиночка, крадущийся по его улицам, неминуемо привлечет внимание. А вот едва забрезжит рассвет и поднимется утренняя суета, Дэймен, напротив, без труда выберется из города. Может, получится даже раньше, ведь любой город оживает примерно за час до рассвета.

Но сперва нужно было спуститься с крыши дворца. Потом темный уголок – проулок или крыша дома (если спина позволит) – надежно спрячет его до начала утренней сутолоки. Хорошо, что стражи с дворцовых крыш ушли, а патрульных еще не выслали.

* * *

И все-таки патрульных выслали.

Спустя лишь минуту после того, как ноги Дэймена коснулись земли, из дворцовых ворот вылетели стражи регента. Два отряда по дюжине всадников с горящими факелами – ровно столько нужно, чтобы разбудить город. Копыта стучали по мостовой, зажигались лампы, с грохотом распахивались ставни. Слышались раздраженные крики. Сонные горожане выглядывали из окон и, недовольно поворчав, исчезали.

Дэймен гадал: кто все-таки поднял тревогу? Никез, сложив наконец два и два? Лоран, выйдя из ступора и решив, что хочет вернуть своего питомца? Или, может, стража регента?

Хотя какая разница? Патрульных выслали, но они так шумели, что не могли застать его врасплох. Совсем скоро Дэймен удобно устроился на крыше одного из домов, спрятавшись на скате между наклонной черепицей и трубой.

Глянув на небо, Дэймен решил, что у него есть еще час.

* * *

Час прошел. Один патрульный отряд исчез из зоны видимости и слышимости, другой был в паре улиц от Дэймена, но удалялся.

Абсолютную черноту неба разбавили первые лучи зари, пробивающейся на горизонте. Дэймен больше не мог сидеть на крыше, скрючившись как горгулья, и ждать рассвета, который, словно медленно поднимающийся занавес, грозился показать его горожанам. Вокруг просыпался Арль. Настало время спускаться.

В проулке было темнее, чем на крыше. Просматривалось несколько разномастных дверей: старая древесина, осыпающиеся каменные наличники, а дальше – заваленный мусором тупик. Задерживаться здесь не стоило.

Одна из дверей открылась. Пахнуло духами и кислым пивом. За порогом стояла женщина. В полумраке Дэймен разглядел в ней миловидную кудрявую шатенку с пышной полуобнаженной грудью.

Дэймен моргнул. За женщиной просматривался мужской силуэт, а позади него теплым светом горели лампы с красными абажурами. Приглушенные звуки и особая атмосфера не оставляли сомнений.

Это был бордель. Снаружи опознавательных знаков не имелось. Из-за ставней даже свет не пробивался, но, если вирская мораль осуждает внебрачные отношения между мужчинами и женщинами, немудрено, что бордель тайно работал в глухом проулке.

Казалось, мужчина ничуть не смущался содеянного: выходя за дверь, он натягивал брюки, откровенно демонстрируя только что утоленную похоть. Завидев Дэймена, он остановился и взглянул на него как хозяин на незваного гостя. А потом совсем замер и взглянул иначе.

Тут удача, прежде благосклонная к Дэймену, резко от него отвернулась.

– Попробую угадать, – начал Говарт. – Я трахнул твоего милка и теперь ты пришел трахать моих?

Помимо стука копыт, вдалеке послышались громкие голоса – крики, разбудившие недовольно ропщущий Арль на час раньше обычного.