Плененный светом

Уже отсюда я чувствую ее – нить женщины, душа которой обливается кровью от горя. К удивлению, мое сердце невольно откликается, и мне хочется утешить, унять ее боль. Но я молча иду дальше. Горе людей – слишком зыбкая почва. Они проваливаются в него с головой и тянут за собой всех, кто протягивает им руку помощи. А помочь невозможно, ведь каждый раз это личное испытание, которое под силу пройти только одному. Близкие могут быть рядом, дарить надежду словом и поддержку верой, но падать с головой в эмоции другого – верный путь к смерти.

Она сидит на деревянной скамье, опустив голову. Вижу ее профиль, но лицо скрыто. Плечи сотрясаются от мелкой дрожи, но я остаюсь на месте, хоть рука непроизвольно тянется к женщине.

Да что со мной? Я никогда не замечал в себе этой абсурдной жалости. Время на Земле определенно изменило меня, или же все дело в ней, в той, которая заменила часть моей темной души на свою, светлую?

В следующее мгновение женщина выпрямляется, и я вижу ее лицо. Меня словно ударяет молнией. Это она… Женщина смотрит перед собой, а я ухожу в тень. Мне не хочется, чтобы она меня заметила, но и уйти я просто не могу.

Ее взгляд все так же устремлен вперед, а губы начинают что-то шептать. Вдруг в ее глазах что-то меняется, и она довольно громко говорит:

– Ты снова здесь… я чувствую. Однажды ты помог мне ее спасти, помоги еще раз, верни мне ее, мою дочь, прошу тебя, я знаю, она там, в твоем царстве… – последние слова тонут в рыданиях.

Я шепотом роняю:

– Это уже не в моей власти…

Я ухожу. Память подбрасывает воспоминание, такое яркое, как будто не было этих двадцати лет:

Суд. В мое царство попадает душа. Совсем еще молоденькая девушка с большими изумрудными глазами и каштановыми волосами держится за округлившийся живот и плачет. Она молит меня оставить ее на Земле ради ребенка, крохотной девочки. Погибшая просит дать ей немного времени, чтобы родить, затем она вернется и отдаст мне свою душу. Люди… Зачем мне ее душа?

Я уже думаю отправить ее под арку весов, но что-то в ее голосе или, может быть, взгляде останавливает меня. В одно мгновение я вдруг решаю дать ей шанс. Ведь она могла прийти ко мне совсем скоро и питать своим светом… Но не это обстоятельство сыграло основную роль. Тот маленький человечек внутри нее – чистая душа, я не могу его судить. Что-то в этом кажется мне неправильным, и я решаю поступить так, как не поступал уже несколько тысячелетий.