Пленённая принцесса

Галло говорит: «Осторожнее, офицер. Я вам не какой-то пацан у круглосуточного магазина — не выйдет всадить восемь пуль мне в грудь и назвать это самообороной». Тогда О’Мэлли отвечает: «Расслабься, мы не к тебе», достает «Беретту» и выпускает в Миллера половину обоймы.

Миллер и пикнуть не успел, так и упал со своим тупым выражением лица. Он ваще этого не ожидал. О’Мэлли пнул его, чтобы проверить, что чувак мертв, и тот, конечно, трупак трупаком.

Я все это время следил за Галло. Он натурально как скала, и глазом не моргнет. Но как только увидел «Беретту», сразу ее узнал. У него глаза на лоб вылезли, потому что он понял, что в полном дерьме. Он посмотрел на меня, и я видел, как шуршат его шестеренки. Думал, он ща набросится на меня.

О’Мэлли говорит: «Даже не думай. У меня осталось еще четыре пули», — и направляет пистолет на Галло. Я тоже целюсь ему прямо в голову.

Галло, весь такой невозмутимый как скала, говорит: «Сколько вам заплатили за это?», — и мне это, босс, конечно, не понравилось. Я говорю: «Не твое собачье дело. Ты вляпался по полной».

Так что мы надели на сучьего сына наручники и посадили его в машину. Когда мы сковали его руки сзади, я обтер «Беретту» и сунул ее Галло, чтобы надыбать отпечатки и оставить у него на ладонях следы пороха. Обставил место преступления, чтоб все было чики-пуки, а потом вызвал отряд. Все прошло идеально, босс. Прямо как мы планировали».

Прямо как я планировал. Эти два идиота даже приложение «Макдака» самостоятельно на телефон установить не смогут.

— Где он теперь? — спрашиваю я.

— Миллер?

— Нет, — цежу я сквозь зубы. — Полагаю, что Миллер в морге. Я спрашиваю про Данте Галло.

— А. Он в участке. Галло тут же позвонил Рионе Гриффин, и она попыталась добиться быстрого прекращения дела, но на этой неделе дела рассматривает судья Питц. Он сказал: «Ни хрена», — и никакого выхода под залог тоже. Он ваще не фанат этой семейки. Так что в ближайшем будущем Данте будет сидеть в тюрьме, пока мы медленно и тщательно будем все расследовать.

Я улыбаюсь, представляя Данте в жесткой тюремной робе, запертого в камере, едва вмещающей его гигантское тело. И его братьев и сестру, в любой момент готовых сорваться с поводка без присмотра старшего брата. Энзо стареет, и Данте — это стержень, который держит всех вместе. Без него вся семья распадется.

— Хотите, чтобы я разузнал, кто делит с ним камеру, босс? — спрашивает Эрнандес. — Наш крепыш в любой момент может получить ржавым пером под ребра, если захотите.

— Нет, — отвечаю я.

Данте будет гнить там, купаясь в злобе и бешенстве.

Когда я решу, что ему настало время умереть, я не доверю это такому идиоту, как Эрнандес.

Мне нравится, что Риона Гриффин защищает Галло. Это дает мне прекрасную возможность опорочить и ее тоже — впрочем, не то чтобы кто-то верил, что она получила юридическое образование, чтобы отстаивать закон.

Все складывается идеально.

Разумеется, я не жду, что мои враги смирятся с этим ударом. Их ответ не заставит себя ждать.

И действительно, уже на следующий день люди Гриффинов нападают на оружейный склад, принадлежащий русским, и конфискуют его содержимое, застрелив при этом двух солдат.

В то же самое время на другом конце города Неро Галло сжигает дотла самый прибыльный мой стрип-клуб. К счастью, на часах уже три ночи, и все девочки разъехались по домам. Но я все равно испытываю ярость, глядя на видео с места поджога.

Впрочем, на меньшее я и не рассчитывал — скорее даже ожидал большего. Для двух семей, обычно держащих Чикаго железной хваткой, это слишком жалкие попытки расправы. Они потрясены и растеряны, прямо как я и планировал. У них нет ни цели, ни плана.

Всех этих событий почти достаточно, чтобы отвлечь меня от девушки, живущей в моем доме. Той, что днем и ночью работает над своим балетом, пока скрипучие звуки музыки из пыльного проигрывателя доносятся со второго этажа.

Я наблюдаю за ней чаще, чем готов себе в этом признаться. В ее студии установлена камера, как и в каждой комнате восточного крыла. Я могу подсматривать за ней со своего телефона в любой момент. Она всегда в моем кармане. И меня постоянно преследует навязчивое желание достать этот телефон.

Но мне нужное большее.

Я снова хочу встретиться с ней лично.

Так что спустя неделю после того, как я успешно засадил за решетку Данте Галло, я нахожу Нессу в небольшой библиотеке восточного крыла.

На ней один из тех нарядов, что я велел купить Кларе, — голубое боди в цветочек и шифоновая юбка поверх кремовых колготок с вырезами на пятках и пальцах ног, так что частично видны ее босые ступни.

Они свисают с подлокотника огромного кожаного кресла. Несса уснула за чтением. Открытая книга покоится на ее груди — это «Кукла» Болеслава Пруса. Так-так… Девушка хочет поближе познакомиться с нашей культурой. Может быть, книгу ей посоветовала Клара.

Другая книга зажата между ее бедрами и спинкой кресла. Что-то старое, в потертом кожаном переплете. Я как раз тянусь ее достать, когда Несса встревоженно просыпается.

— Ой! — восклицает она и прячет книги под подушку. — Что ты здесь делаешь?

— Это мой дом, — напоминаю я.