Пленённая принцесса

Затем он закрывает глаза и откидывает голову на подушку, и я чувствую, как его член начинает пульсировать у меня во рту. Миколай издает долгий, низкий стон. Мой рот наполняет что-то теплое, вязкое и соленое, но не противное.

Член продолжает пульсировать, так что я продолжаю сосать, не желая закончить раньше времени.

Когда, наконец, все кончается, Миколай отпускает мою голову и хватает меня за руки, переворачивая на кровать, чтобы оказаться сверху.

Он целует меня, не беспокоясь о том, что у меня во рту еще остался вкус его спермы.

Этот поцелуй совершенно не похож на тот в танцевальном зале. Миколай все еще теплый и тяжелый ото сна. Его губы мягче, чем я когда-либо могла себе представить.

— Что ты делаешь, моя маленькая балерина? — рычит он.

— Я не могла уснуть, — отвечаю я.

— Я знаю, почему, — говорит Миколай.

Теперь он скользит по моему телу. Останавливается у груди, целуя каждую по очереди. Он посасывает один сосок, пока тот не затвердевает, и только после этого нежно мнет и сжимает его в своих пальцах, начиная посасывать второй.

Затем спускается ниже, к самой промежности.

Мне хочется оттолкнуть его. Я переживаю, что могу плохо пахнуть или быть неприятной на вкус. Жалею, что не подумала об этом, направляясь сюда.

Но, похоже, Миколая состояние моих прелестей волнует не больше, чем вкус моего рта. Он опускает лицо мне между ног и лижет мою щелку длинным влажным мазком.

О боже, я и представить не могла, что это может быть так приятно.

Я ласкала себя множество раз, но язык сильно отличается от пальцев. Он теплый и влажный и, кажется, пробуждает все нервные окончания, о существовании которых я даже не подозревала.

Из меня течет смазка, ее так много, что на секунду мне кажется, что я обмочилась. Не обращая на это внимания, Миколай продолжает лизать и целовать меня там.

Он увлажняет свой палец и скользит внутрь меня. Я вскрикиваю, опасаясь боли. Обычно я ничего в себя не вставляю — ни игрушки, ни собственные пальцы, потому что слишком туго и больно.

И хотя палец Миколая гораздо больше моего, он входит в меня идеально. Возможно, потому, что я теку гораздо сильнее, чем когда-либо.

И это вовсе не «терпимо», это очень даже приятно. Это невероятно.

Я могу обхватить влагалищем его палец, пока Миколай непрерывно ласкает мою киску. Кажется, это усиливает ощущения, так что я продолжаю жимать стенки, прижимаясь клитором к языку.

Я чувствую, как внутри меня зреет знакомое чувство — приближение оргазма. Но боже мой, насколько же приятнее получать его от языка Миколая, чем от подушки. Это похоже одновременно на теплую ванну, массаж и самую сексуальную мечту, которую только можно вообразить.

Наслаждение нарастает и нарастает, мне даже становится страшно.

И затем оргазм пронзает меня, обрушиваясь словно водопад.

Я прижимаю бедра к его лицу, пытаясь заглушить свои крики подушкой. Мне неловко кричать так громко, но одновременно наплевать на это, потому что мне слишком хорошо.

Я кричу и выгибаюсь. Затем все заканчивается, и вот я лежу, тяжело дыша и обливаясь потом и думая, какое это безумие.

Миколай только что подарил мне самое невероятное наслаждение в жизни.

Мы смотрим друг на друга через подушку. Похоже, он так же растерян, как и я. Не знает, что делать дальше.

Миколай снова мягко целует меня в губы.

Затем он говорит: «Возвращайся к себе, маленькая балерина. Не попадайся никому на глаза».

Тихонько я выскальзываю из его постели и бегу в свою комнату тем же путем, что пришла. Мое тело ослабло от удовольствия, а голова кружится.

21

Мико

На следующее утро все как обычно.

Спускаясь на первый этаж, я слышу, как Несса репетирует в своей студии, в проигрывателе играет новая мелодия. Должно быть, она уже придумала один танец и перешла к следующему. Дом выглядит таким же, как всегда. Мое лицо все то же, когда я, умывшись и одевшись, смотрюсь в зеркало.

И все же я чувствую себя совершенно другим.

Во-первых, я действительно хочу есть.

Иду на кухню, где Клара убирает остатки завтрака, приготовленного для Нессы.

Она вздрагивает при виде меня, так как обычно по утрам я ограничиваюсь лишь чашкой кофе.

— Бекон остался еще? — спрашиваю я.

— Ой! — восклицает она и начинает суетиться со сковородками. — Всего два кусочка, но подожди немного, я сделаю еще.

— Не нужно, — говорю я. — Съем эти.

Я хватаю бекон со сковородки и ем прямо тут же, прислонившись к барной стойке. Он хрустящий, соленый и немного пережаренный. Потрясающе вкусно.

— Я могу сделать еще! — взволнованно произносит Клара. — Это займет не больше минуты. Эти уже остыли.

— Все идеально, — говорю я и хватаю со сковородки последнюю сосиску.

Клара выглядит обеспокоенной — то ли тем фактом, что я пришел на кухню, чего никогда не делаю, то ли тем, что у меня хорошее настроение, чего тоже никогда не бывало.

— Несса в студии? — спрашиваю я, хотя и сам знаю ответ.

— Да, — настороженно отвечает Клара.

— Она любит работать. Я постоянно слышу, как она танцует в зале.

— Это точно.