Пленить охотника

Впервые я посмотрела в золотистые глаза без всякого страха, тот исчез, растворился в своем собственном водовороте. Охотник склонился и уже обе руки начали неторопливое путешествие по моему телу. Движения были неспешными и какими-то жадными, прикосновения, от которых по коже бежали мурашки. Словно он хотел коснуться меня сразу и везде: ног, живота, груди, шеи, губ… Он склонился, и тогда я в последний раз почувствовала боль, почувствовала рану и разливающийся огонь от когтей оборотня, что мешал мне дышать.

Охотник отвел волосы от шеи той самой окровавленной рукой, что зажимал рану. Матрас чуть качнулся, когда мужчина оперся о него. Ладонь скользнула от скулы ко рту, проводя по губам… Потом пальцы сменили губы, горячие и полные силы. Его язык сплелся с моим, его сила врывалась внутрь вместе с дыханием, пока еще тонкой струйкой, но и этого было достаточно, чтобы дыхание выровнялось. Раны тела легко заживают в отличие от ран души.

Поцелуй все не кончался, я обхватила мужчину за шею, притягивая к себе, чувствуя его приятную тяжесть. Ткань его рубашки терлась о мою грудь и казалась грубой. Соски от нее сладко ныли, и хотелось потереться еще.

Охотник поднял голову, отрываясь от моего рта, всего на миг, чтобы тут же склониться снова и обхватить губами перепачканный кровью сосок. Он втянул его в рот,  легонько зажал между зубами. Я застонала, выгибаясь и цепляясь за его рубашку,  пытаясь расстегнуть эти чертовы пуговицы. Две расстегнула, остальные просто оторвала, стянула, наконец, рубашку, заставляя охотника поднять руки, заставляя его выпустить сосок и посмотреть  мне в глаза…

– Ани, – позвал он.

– Ммм, – простонала я и, наконец, прижалась ладонями к теплой коже, приникла всем телом, чувствуя, сквозь ткань брюк его возбуждение.

– Назови мое имя, – шепотом попросил он, снова опуская голову к моей груди.

Я провела ладонями по его плечам, спине, наслаждаясь каждой секундой. Пальцы словно горели, каждый миг этой ласки превращался в минуту, минуты складывались в часы…. Так какое значение имеют имена? Никакого.

Его губы коснулись соска, потом кожи под ним, потом живота. Охотник обвел языком пупок и оставляя влажную дорожку спустился ниже, просунул руки под ягодицы… И куда более требовательнее повторил:

– Имя!

А потом приник к моим губам. К моим другим губам, точно так же раздвигая их языком. Я задохнулась, не в силах даже закричать. А он продолжал ласкать меня языком, заставляя выгибаться и стонать, заставляя просить, чтобы он остановился, заставляя умолять, чтобы он не останавливался. Внутри лона разгорался ослепляющий жар, нарастающий с каждым движением его губ и языка. Мои бедра  подергивались, подаваясь навстречу его прикосновениям. И когда он отстранился, я едва не расплакалась.

– Имя! – прорычал охотник, выпрямляясь и расстегивая брюки.

Я не сводила с него глаз, замерла, как кролик замирает перед удавом, не в силах отвернуться. Внутри все вибрировало, я была как струна, на которой только что играл музыкант. Самый искусный музыкант в мире.

– Ты запретил называть себя по имени, – едва слышно прошептала я.

– Помню. – С тихим шорохом разошлась молния, – Назови.

Вместо ответа я приподнялась, протянула руку, желая дотронуться до его напряженного члена. Хотя на самом деле хотелось большего. Намного большего, не только касаться, а ощутить внутри себя его горячую твердость. Но охотник перехватил мою кисть и отвел в сторону.

– Имя, Ани! Я не один из этих твоих… – не договорив, он толкнул меня обратно на кровать, – Имя!

Охотник стащил брюки, оставшись полностью обнаженным. Я смотрела, и мне нравилось то, что я видела. Нравилась даже его злость, которой он пытался скрыть нетерпение, почти такое же сильное, как и мое.

Мужчина схватил меня за ноги, раздвинул, приподнимая за бедра. Я почувствовала прикосновение его члена и с трудом сдержалась, чтобы не податься вперед, чтобы не принять его в себя…

– Назови меня, – выдохнул он и, сопровождая приказ резким поступательным движением. И таким желанным. Он вошел в меня. И даже если бы я хотела сказать то, чего он жаждал, то в этот миг все вылетело из головы. Все имена на свете.

– Ну же, – еще одно движение и я вскрикнула, подаваясь ему навстречу, – Кто сейчас в тебе? Чей член? Кто… – еще одно движение и вместе с его плотью в меня ворвалась сила.

Он наполнял мое лоно,  а сила двигалась вместе с ним. Легкая, дразнящая и такая нужная. Я чувствовала ее. Я чувствовала его и не знала что слаще. И что желаннее.

– Говори или… – он замолчал неспособный ни продолжать, ни остановиться. Потому что он тоже чувствовал, не мог не ощущать это незримое колебание силы, она качалась в такт нашим телам, в такт нашим движениям. Его. И моего.

Но все равно продолжал требовать:

– Имя, – и все еще находясь во мне, он склонился к лицу. Янтарные глаза оказались напротив моих, а правая рука легла на шею, чуть сдавливая.

А потом черты лица смягчились, лицо стало моложе и беззащитнее, а пальцы вдруг обрели мягкость. Охотник не отрывал от меня взгляда, совсем другим голосом прошептал: – Прошу, Ани.