Пленная птица счастья

Это оторва была, так оторва. Что она только не творила! Могла запросто поддеть ногой котенка, проследить за его полетом и приземлением и улыбнуться удовлетворенно. Такого даже он себе позволить не мог, а на его счету немало загубленных человеческих душ. Могла эта порочная подружка ночь напролет следить за своими братьями и даже за отцом. Зачем? Он не понимал и не хотел вдаваться. Понял для себя, что девка дрянь. И еще понял, что ее устранил бы без всяких сожалений.

Только заказ поступил не на нее, а на ее подругу, и все оказалось запутанным и сложным. Он хотел разобраться, прежде чем принять окончательное решение.

Но, кажется, он его уже принял. Даже не особо разобравшись в людях, за которыми долго наблюдал, он принял решение.

Если девочка, которая сейчас спит в его доме, останется жить, значит, должен перестать жить – кто? Правильно – заказчик. Он устранит заказчика и тем самым избавит себя и девчонку от дальнейшего преследования. Как между ними сложится дальше – неизвестно. Станет ли она сговорчивее или по-прежнему будет его ненавидеть? Вернется к прежней жизни или начнет жить по его правилам?

– Время покажет. Время покажет, – проговорил он вслух.

Вернулся к плите и принялся готовить ей завтрак. Она любила на завтрак – он точно знал – овсянку с сухофруктами и орешками. Стакан яблочного сока, прозрачного, как слеза, без мякоти. Маленькую булочку из цельнозерновой муки. Через десять минут, как все съест, – чашку горячего какао.

Он узнал о ее гастрономических пристрастиях еще до того, как девчонка поехала играть в квест и не вернулась домой. Он долго и тщательно изучал образ жизни каждого в семье. В этой дотошности был залог его успеха. Он узнал о ней многое, если не все. Научиться готовить ей завтрак, когда она поселилась у него, было делом техники. У него получалось все, кроме булочки. За ними приходилось ездить на другой конец города – в дорогую булочную, где хлеб для их семьи обычно покупала прислуга. Ничего, он привык рано вставать.

Через полчаса он понес ей завтрак. Спустился в подвал, открыл дверь тайной комнаты. Включил свет.

– Выключи, урод! – потребовала Алина, лежа к входу спиной. – Я еще сплю.

– Извини, но пора завтракать. Потом утренний туалет, велодорожка. Все, как ты любишь.

Она пружиной подскочила на кровати. Хотела спрыгнуть, но не вышло. Цепочка, которой она была пристегнута за левую щиколотку к кольцу в стене, не позволила. В ней всего было полтора метра.

Алина села, согнулась пополам, как будто у нее болел живот. Исподлобья глянула на своего тюремщика. Даже такая вот – злая, растрепанная со сна, бледная – она была невероятно милой. Он залюбовался.

– Чего уставился, урод? – спросила она уже спокойно, без злости. – Видишь, в кого ты меня превратил? Скоро я стану такой же уродиной, как ты.

Она нарочно его злила. Он уродом никогда не был, по крайней мере внешне. Он даже нравился женщинам. Она просто хочет позлить его.

– Завтракать будешь? – Он шагнул вперед. – Все, как ты любишь.

– Скажите, какая любезность, – фыркнула она.

Позволила подкатить к своим коленям небольшой стол. Не опрокинула поднос, как в первые три дня заточения. Заправила волосы за уши и набросилась на еду.

– Я так с тобой здесь разжирею, – неожиданно пожаловалась она, съев все до крошки. – Заколебал ты. И что тебе от меня нужно? Ты ведь так и не сказал.

– А ты не слушала. Ты все больше орала и дралась. – Он улыбнулся, откатил ногой столик, проверил, что все столовые приборы на месте.

– Так что? Денег от отца хочешь? Выкуп уже потребовал? Он собирается платить?

Он присел на стул у входа. Он всегда теперь так садился, когда наблюдал за ней.

– Нет, денег я не хочу. И выкуп я не требовал. Мне заранее заплатили за тебя, Алина.

– Что это значит? – Все тот же ледяной надменный взгляд в его сторону. – Что значит «заранее заплатили»?

– Мне заплатили, чтобы я тебя убил.

– Врешь! – крикнула она, не дав ему договорить. – Ты все врешь! Я тебе не верю! Кто станет за меня платить? Кому я нужна? У меня нет врагов, нет соперников. Ты просто…Ты просто чертов извращенец! Маньяк! Странно, что ты меня кормишь, кормишь и до сих пор не расчленил. Ждешь, когда я разжирею, да? Отвечай, сволочь!

Он развеселился. Даже позволил себе немного посмеяться. А она вдруг расплакалась. И он понял, что ей просто страшно, очень страшно. Она же не понимает ничего. Конечно, он для нее маньяк-похититель, ждет удобного случая или, может, полнолуния, чтобы расправиться с ней.

– Я не маньяк, Алина. – Он оборвал смех. – И расчленять тебя не собираюсь.

– Тогда зачем? Зачем все это? – Она повела руками.

– Чтобы тебя спасти.

– Господи! – заорала она истерично. И принялась в такт каждому слову подпрыгивать на кровати, больно ударяясь голыми пятками о пол. – Хватит одно и то же твердить! Просто скажи правду! Просто! Скажи! Гребаную правду, урод! Кто ты, мать твою?

– Я убийца, Алина, – просто ответил он. – Киллер. Слышала о таких? Наемный убийца. Мне платят за то, чтобы я устранял людей.