Пленная птица счастья

Пока она билась головой о стену, но все без толку. Уже несколько раз обыскала дом Симакова. Заглянула во все щели, даже плинтус открутила в спальне – показалось, что лежит неровно. Ничего – ни клочка бумаги, ни фотографии, которая бы означала, что он получил заказ на Алину. Денег тоже не было, только небольшая сумма в шкатулке в прикроватной тумбочке. Допросили девушку, которая приезжала к нему из Санкт-Петербурга, – снова мимо. Как оказалось, она о похищении вообще ничего не знала.

– Маша, можно к тебе?

Глеб Степанов, коллега из Питера, сунулся в дверь сразу, как увели Симакова. Она кивком разрешила, хотя старалась держаться от него подальше и как можно реже оставаться с ним наедине. Все просто: он ей нравился. Всерьез нравился.

Высокий, крепкий мужик. Коротко стриженные седые волосы. И этот странно-печальный взгляд. А глаза черные-черные, непроницаемые, наверное, умеют быть злыми. Улыбка кроткая, какая-то не мужская. Может, шрам возле губы слева мешает ему улыбаться?

Этот Глеб понравился ей сразу, как только протянул руку для знакомства. Даже в области сердца сладко заныло. Надо же, забытое с девичества ощущение. И потом сколько они ни работали, сколько ни говорили, все ныло и ныло, с каждым часом все ощутимее.

Она влюбилась, что ли, дура старая? Ей тридцать пять уже, не может она, в самом деле, так расчувствоваться. У нее серьезная работа, свободного времени совершенно нет. Сын вынужден жить с отцом, а не с ней, потому что у нее работа, потому что она почти не бывает дома. У нее даже одеться нормально времени нет, хотя тряпками полки забиты.

– Маша, что-то не так? – Глеб сел на стул, который только что освободил Симаков. – Ты расстроена.

«Все не так! – хотелось заорать. – Расколоть Симакова не могу. И ты непозволительно действуешь на меня. И пахнет от тебя так, что голова кружится».

– Не колется, – кисло улыбнулась она. – Боюсь, соскочит.

И тут же обругала себя за вчерашнюю футболку, которую схватила утром со стула и напялила. И Суворкина вспомнила – тот бы сейчас точно выговор влепил.

– Кто может быть его заказчиком – выяснить так и не удается, – закончил за нее Глеб и улыбнулся.

Шрам слева от верхней губы натянулся, и Маше безумно захотелось погладить его пальцем. Или просто дотронуться до щеки, почувствовав гладкость свежевыбритой кожи.

Дура! О чем она думает? Она разве об этом думать должна?

– Сейчас под подозрением у нас ее мачеха, Светлана Яковлева. Но она идет в отказ.

– Сейчас? А до этого?

Глеб поставил локоть на край стола, подпер щеку кулаком и уставился на нее своими глазищами, которые она про себя уже десять раз назвала нежными, печальными, добрыми.

– Маша, так кто до этого был под подозрением? Был же кто-то?

– И да, и нет. – Маша отвела глаза. – Подруга похищенной, Инна Голубева. Ее старший брат убит через несколько дней после похищения.

– Брат Инны?

– Да, Голубев Владимир. Рядом с телом задержан отец пропавшей Алины Ростислав Яковлев. Задержан с ножом.

– Ого! Неопровержимо!

– Вот именно. Вину отрицает, но… Дело готово для передачи в суд.

– А мотив?

– Наше руководство и следственная группа соседнего РОВД, которая вела расследование, считают, что мотив – месть. Владимир Голубев похитил Алину по просьбе сестры. Обе были влюблены в одного и того же парня.

– Прямо вот она просто попросила, и он похитил? – недоверчиво хмыкнул Глеб.

– Нет, не прямо. Вскрылись некоторые факты. Оказывается, незадолго до убийства Владимир проиграл. И заложил свою долю в бизнесе отца.

– Ого!

– А его сестра вдруг взяла и оформила дарственную – свою долю переписала на брата.

– Ого! – снова изумился Глеб. – И что она говорит – с какой стати?

– Говорит, что пожалела брата, а ей, мол, этот бизнес не нужен. Я ее долго допрашивала, даже хотела заключить под стражу до выяснения. Но отец нанял адвоката, и тот все мои доводы разметал в клочья. Нет, видите ли, оснований для ареста. Теперь, после показаний Симакова, ее вообще не приобщить к делу.

– Угу, – кивнул Глеб.

И неожиданно крепко задумался, как будто задремал с опущенной головой. А Маша смотрела на него, даже руки убрала со стола и зажала ладони между коленями – так велико было желание дотянуться и погладить его по голове.

Вот чертовщина, а!

Он же уедет и забудет. У него наверняка семья и дети. А она свою семью потеряла. Ребенок с отцом, свободного времени ноль. И жизнь у нее поганая, одинокая, неустроенная. И футболка на ней вчерашняя, несвежая.

– Ты думала, что Инна Голубева заказала брату свою подругу из-за того, что мальчика не поделили, так? И заплатила ему своей долей в бизнесе отца, да?

– Да.

– Но теперь, когда Алина обнаружилась в подвале у Симакова, ты так не думаешь?

– Вот именно.

– А что, если Голубев нашел исполнителя? И как раз в лице Симакова. Как считаешь?

– Невозможно.

– Почему, Маша?

Сейчас он посмотрел на нее совсем иначе. Не с печальной нежностью, как до сих пор, а с тревогой. Или ей показалось?