Пленная Воля

Рассуждения автора о Боге, о вере, отречении, самосознании, правде и пр., и пр. не приводят его к какому-либо определенному и устойчивому миросозерцанию, соприкосновение с которым могло бы сообщить читателю светлое настроение примиренности. Мысли г. Рафаловича в хаотическом разладе. Его звучные афоризмы не разрешат ничьих сомнений. Попытка воссоздать его «систему» осталась бы напрасной. Сказать, что

Правда там, где правды нет.

или что

Лишь та любовь тебя достойна,
Которой нет нужды ни в ком.

в сущности ведь это то же, что ничего не сказать. Новых откровений автор не дает, и его философия — это комната, в которую автор внес много, но из которой ни он, ни его читатели вынести ничего не смогут.

Однако выражения некоторых мыслей красивы:

Не в том, что есть, я Бога вижу,
А в том, что вечно может быть

или:

И видит мысль во мгле души мятежной
Безбрежный путь над бездною безбрежной

или еще:

Бог — таинственность созвучий,
Многих душ единый сон.

Нельзя не отметить некоторых погрешностей слога и стихосложения, и именно потому, что они — исключения в книге г. Рафаловича. Нельзя рифмовать «вётлы» и «светлый», «ссоры» и «зори»; нельзя в литературную речь вводить народные энклитические формы «по миру», «во поле» («в небе один ты, как во поле я») или выражения вроде «ужотка». Неправильны ударения «видов», «вторил»; не существует в русском языке слова «злобивый», а создавать новые слова исключительно ради рифмы, — не надо.

Но совершенно непростительным грехом г. Рафаловича является его бесцеремонное, мало — святотатственное обращение с освященной веками формой сонета. Можно не употреблять старых форм, но уродовать их — это кощунство. А между тем очень слабое стихотворение «Вечное Счастие» (стр. 139) как будто только и написано с целью дать образец сонета наизнанку: у автора две терцины, вместо того, чтобы замыкать октаву, предшествуют ей. В чем выиграло стихотворение от этой своеобразной версификаторской… изобретательности, мне остается непонятным.

Что касается внешней стороны издания, то, уже отметив ее изящество, нельзя не пожалеть об изобилии погрешностей в знаках препинания. Этот корректорский недосмотр иногда досадно затрудняет чтение текста.

Александр КУРСИНСКИЙ. «Золотое руно». 1906, № 1.

Н. Поярков. С. Рафалович. Светлые песни

С. Рафалович заслуживает внимания, и поэтому я спешу указать ряд досадных недочетов, встречающихся в его новой книге стихов. Многие стихотворения первого отдела носят автобиографический характер и неприятно напоминают дневники юношей, когда молодой дух часто находит всем знакомые и давно открытые Америки.

В этом отделе, кроме того, замечается налет рассудочности, нет тех светлых красок, которые сделали бы даже чужой дневник близким и дорогим. Вообще Рафалович большой резонер, что вызывает скуку. В нем нет той страстности и гнева, того огня, которые бывают у поэтов Божиею милостью. Автору «Светлых песен» следует относиться гораздо внимательнее к своим стихотворениям, оставляя многие из них в портфеле. Очень хороши — «Рабыня», «Свобода».

Иногда попадаются хорошие образы и удачные строфы.

Николай ПОЯРКОВ. «Поэты наших дней». М., 1907.

А. Блок. Письмо к С. Рафаловичу от 13.01.1906 г

«Многоуважаемый Сергей Львович.

Большое спасибо за Ваш сборник <«Светлые песни». СПб., 1905. — В. К.>, который «получил на днях, и за надпись, сделанную Вами на нем. Только сейчас узнал Ваш адрес, потому не ответил сразу. Пока еще не успел прочесть всего, а только просматривал немного; при перелистываньи внимание остановилось на стихотворении “На могиле” — нежном, тихом и простом. Кажется, в Вашей поэзии мне будет ближе всего нота печальной тишины.

Истинно уважающий Вас Александр Блок 13 января 1906»

Александр БЛОК.

Новые материалы и исследования. ЛН, т. 92, кн. 4. М., 1987. (Публикация Р. Д. Тименчика)

А. Блок. Письма о поэзии. 1. «Холодные слова»