Пленник Бахтияр

Услышав эти слова, я крепко задумалась.

С одной стороны, приятно, что он считает меня невинной душой. Если подумать, то я стараюсь думать о подданных, о близких, о советниках, и никому не делаю зла.

Вот только… способен ли человек, принявший на себя руководство страной и победивший в войне, быть «невинной душой»? Невинна ли я? Уж точно, нет.

– Я не невинна, – Вдруг пробормотала я, – Физически.

Он остановился, как вкопанный. Я пожалела, что огорошила его этим, но правда бы всё равно всплыла рано или поздно. Уж лучше сейчас.

– Это произошло давно и против моего желания, – Пояснила я, – Я никогда ещё не хотела быть с мужчиной, но… была.

– Тебя… словом… – Он мягко сжал мои пальцы, будто поддерживая меня и давая понять, что не осуждает, но не решаясь произнести то, что со мной сделали.

– Меня изнасиловали, – Сама произнесла я то, что до этого держала в строжайшей тайне, – Это случилось, когда мне было шестнадцать лет. У нас в конюшне работал конюх, и отец был недоволен его работой. Он поручил мне лично проследить, как человек обращается с лошадьми. Я сама заметила множество недочётов в уходе, о чём прямо сказала слуге. Сказала, что это никуда не годится, и он может искать себе новую работу. Тогда он начал упрашивать меня дать ему ещё один шанс, говорил о больной жене, о дочери, которой нужно получить образование… Он сочинял эти сказки до вечера, и я не заметила, как в конюшне мы остались одни. Я была непреклонна: сказала, что мне жаль его жену и дочь, но животные не должны страдать. Я очень люблю животных, к слову. А потом… он… он…

– Ему сошло это с рук? – Мягко спросил Бахтияр, касаясь рукой моей щеки.

– Да… – Пробормотала я, – Наутро его и след простыл, ни вещей, ни его самого во дворце уже не было.

– Но твои родители знали его имя, знали фамилию! – Вдруг вскричал он, – Они должны были найти его и кастрировать!!!

– Я не сказала им.

Бахтияр ошалело уставился на меня. Я продолжила:

– Как я могла опозорить себя и свой род на всю страну, чтобы досадить какому-то конюху? Как я могла сказать отцу, что так подвела его? Я осталась в конюшне по своей воле, я должна была быть осторожнее… Я сама сплоховала, и некого в этом винить, – Подумав, я продолжила, – Поэтому я не влюблялась, поэтому меня давно не интересовала близость с мужчиной. Я боялась. Я просто боялась, что ситуация повторится.

Я опустила глаза. Мы замерли в молчании, которое я сама и прервала:

– И, словом… если теперь ты откажешься…

– Я никогда не откажусь от тебя.

Бахтияр приподнял мой подбородок и заставил посмотреть себе в глаза:

– У меня было много женщин и, клянусь, я кое-что смыслю в интимной близости. Когда ты по-настоящему захочешь меня, я найду способ доставить тебе удовольствие и не сделаю больно. Я обещаю.

– Почему ты… не знаю… не отворачиваешься от меня? – Тихо спросила я.

– Потому что я люблю тебя. Я люблю тебя всем сердцем.

Он наклонился к моему уху и прошептал:

– Как зовут этого ублюдка?

– Зачем тебе?…

– Нужно. Как. Его. Зовут?

Я тихонько прошептала имя…

Ложась спать, я много думала о судьбе Эрики.

Меня миновала несчастная юношеская любовь, но, в сущности, разве мало кто переживает подобное? Сейчас ей сложно и больно, но разве случилось что-то совершенно ужасное и безобразное, непоправимое? Ей просто нужно переключиться на кого-то, забыть, проехать и быть счастливой.

Я вдруг села на кровати, осознав интересную мысль: а ведь можно свести их с Джереми! Да, он симпатизировал мне, но, думается, его чувство не так уж и глубоко. Они оба быстро забудут неудавшиеся романы и будут счастливы, вдруг поняла я! Осталось решить, кому ненавязчиво преподнести мою идею раньше: ему или ей…

К сожалению, до завтрака я не успела переговорить ни с кем из тех, кого планировала свести вместе. Мы наскоро поздоровались с обоими принцами и сестрой, а потом сели за стол:

– Изабелла… – Пробормотал Бахтияр.

– Да? – Ответила я.

– Я уважаю Ваши традиции, но… не могли бы для меня немного изменить меню?..

Я взглянула в тарелку и увидела свою запеканку из тофу. Проклятье, я совсем забыла о том, что он привык к мясу, которого не ел уже больше месяца. Пленникам, конечно, не позволяют выбирать меню, но теперь, когда он на положении иностранного гостя, принц имеет право высказывать пожелания. Стоит ли пойти против своей религии и собственных убеждений ради него?..

– Прошу прощения, – Взял слово Джереми, – Но, Ваше Высочество, Вы находитесь в королевстве, где убийство животных запрещено. В Вашей стране Вы можете есть кого угодно, но сейчас своими пожеланиями Вы готовы оскорбить не только Её Величество, но и всех присутствующих, искренне верящих в Богиню-мать и неприкосновенность жизни любого живого существа.

– Я обращался не к тебе, пёс безродный, – Отрезал Бахтияр.

На секунду в столовой повисла гробовая тишина.

То, что он произнёс, было неслыханным хамством!

– Бахтияр! – Закричала я, – Что ты себе позволяешь?!

– Изабелла, не лезь в мужские разборки, – Ответил он, – Джереми, тебе напомнить, как я отделал тебя несколько лет назад? Мне стоит повторить?