Пленник (СИ)

-Охренеть! Пригласили его. Принудили, заставили, называй, как хочешь, но только не приглашением. – скривился Занзас, вспоминая красивое письмо с королевской печатью и дебильной нарисованной в углу лягухой письмо, которое он, не задумываясь разорвал и бросил в камин.

– Мне не по душе такое определение.

- Плевать на это. Ты должен был умотать далеко отсюда еще хренову тучу дней назад, а ты таскаешься за мной, как привязанный. – Занзас устало потер переносицу.

- Я не собираюсь бежать с поля боя, как трус. – сощурил глаза Скуало, задетый за живое таким впечатлением о себе.

- И чем тебе в итоге это обернулось? Напомнить?

Занзас больно сжал его локоть, рывком притягивая к себе, и произнес почти в губы:

- Так напомнить? – пальцы на руке сжимались все сильнее, и Скуало стало понятно, что он собирается делать.

В первую их встречу Занзас сломал ему руку в локте, пересчитал ребра, а позже, ближе к ночи, трахнул. Этого бы не случилось, если бы Скуало скрылся вместе со всеми членами сопротивления, а не пытался сражаться до конца, даже понимая, что противник намного сильнее.

Занзас внезапно ослабил хватку и снова развалился на сиденье.

- Кретин ты. И мусор вдобавок. – вздохнул он. – Гордыня так и хлещет отовсюду. Ну, и что теперь у тебя от нее осталось? Рад, что тебя считают моей подстилкой и вообще отбросом, недостойным входить в высший свет? – Скуало молчал. – Не отвечай, вижу, что не рад. А виноват кто? Ты. Не я, не судьба и не воля случая - ты.

- Завались уже. Не похоже на тебя: так долго разглагольствовать, чертов аристократишка.

Косые взгляды, перешептывания за спиной, да и в лицо, снисходительные взгляды и тихие смешки: Скуало почти к этому привык. Первое время он кидался на всех, кто не так посмотрел на него, но вскоре понял, что ситуация от этого не изменится. Он был в этом кругу чужим, несмотря на то, что король его принял, да он и сам не хотел становиться своим. Вся эта роскошь, выпячивание своих достоинств и тщетное желание скрыть свое убожество, сплетни и прочее угнетали его. Это все можно было бы бросить, вернуться к тому, что было.

- Я могу уйти. – сказал Скуало необычно тихо, и Занзас удивленно перевел на него взгляд. – Могу уйти, чтобы не сражаться на этом турнире, чтобы не слышать издевок в свой адрес и не терпеть твое общество…

Занзас сжал кулак. Его дружба с Мукуро сейчас проходила серьезную проверку. Он верил, он знал, он был уверен, что Скуало победит, но тогда Хибари Кея умрет. Пацан, из-за которого Мукуро чуть ли не на рожон лезет. Если Скуало уйдет, скроется, турнир пройдет без него, и жизнь Занзаса тоже. Дилемма.

-… Но я не хочу. – Скуало усмехнулся и отвернулся к окну. – Может, просто потому, что мне уходить-то и некуда? Учти, это не признание в любви, я тебя по-прежнему ненавижу, кусок мусора.

- Придурок патлатый. – усмехнулся Занзас и услышал ответный смешок. Стало легче. – Чертов Мукуро, хренов ты, задрали оба. – он вздохнул и завалился головой на колени Скуало. – Вот же… ноги твои тощие.

- Тогда свали нахер!

Занзас вдруг рассмеялся и слегка дернул его за волосы.

- Постригись хотя бы, драться неудобно будет.

- Нормально. И я тебе уже объяснял причину, почему я их не стригу. Повторяться я не собираюсь.

Занзас на миг задумался.

- Да нет у меня мечты никакой, как я тебе ее исполню? – поморщился он. – Причем тут вообще мои мечты и твои патлы?!

- Это знак моего уважения. – нехотя ответил Скуало, поджимая губы.

- Охренеть. Впервые слышу, чтобы уважение выражали таким образом.

- Заткнись, тупица, и дрыхни уже! Сколько болтать можно?!

- Акула хренова, я тебе сейчас волосню твою вместе со скальпом сдеру!

Они оба знали, что дорога предстоит веселая и местами разрушительная. Кажется даже, что с самого начала знали. А иначе, почему они не поехали верхом?

***

- Сразу говорю: я ничего не помню.

- Плевать я хотел на это. Ты умрешь немедленно.

Выглядел Хибари неважно, но весьма бодро для человека, которого представил себе Мукуро после слов Шамала. Он мог стоять, мог говорить и даже почти не шатался.

- Да я дуну на тебя, и ты свалишься без чувств. – резонно заметил Рокудо, на всякий случай держась поодаль: он знает, что в состоянии бесконтрольного гнева боль практически не чувствуется и адреналин накрывает с головой, придавая силу. Вон, цепь, пристегнутая к ноге, и так уже трещала, грозя разлететься на мелкие звенья.

Хибари смотрел на него по-другому. Нет, его взгляд по-прежнему полыхал ненавистью и злобой, но все же что-то изменилось. Едва уловимо, почти незаметно, но все же изменилось. Это порождало неприятные чувства: страх? Мукуро мотнул головой, отгоняя такую глупую мысль. Хибари Кея слабее него, и намного слабее. Так было раньше, есть и будет всегда.

- Тебе нельзя двигаться. И нагрузки тебе противопоказаны. Сядь, Кея. Немедленно.

Тонкие губы Хибари привычно упрямо скривились, а глаза сузились почти до щелочек.

- Я напуган, мне страшно. Пожалуйста, прекрати. – взмолился Мукуро и резко бросился вперед, опрокидывая его на кровать.