Пленник Зенды. Месть Руперта

Бежать было невозможно, и он направился к ним. Дамы присели в реверансе, а слуги низко поклонились, обнажив головы. Рудольф коснулся шляпы и слегка поклонился в ответ. Он шел, проклиная несвоевременные часы, когда люди продолжают танцевать. Ему казалось, что визит в мой дом может послужить недурным предлогом. Слуги шепотом спрашивали друг у друга, что привело его величество в таком виде (ибо одежда и сапоги Рудольфа были покрыты грязью) и в такое время в Штрельзау, когда весь мир полагал, что он пребывает в Зенде.

Зная, что за ним наблюдают, Рудольф отказался от намерения подать сигнал, о котором он договорился с моей женой, и лезть через окно. Такое зрелище преподнесло бы баронессе фон Хельзинг отличный материал для сплетен! Лучше позволить всем слугам в моем доме видеть его приход. Моя дражайшая Хельга, бодрствовавшая и наблюдавшая в интересах своей госпожи, даже теперь скрывалась за ставнями, прислушиваясь и вглядываясь сквозь щели. Услышав шаги Рудольфа, Хельга осторожно открыла окно, высунула голову и тихо сказала:

– Все в порядке! Входите!

Вред был причинен, поскольку жена и дочь Хельзинга, как и их слуги, видели это в высшей степени странное зрелище. Обернувшись, Рудольф, в свою очередь, увидел их, а чуть позже бедная Хельга заметила их тоже. Не умея сдерживать свои эмоции, она испуганно вскрикнула и скрылась из окна. Рудольф снова оглянулся. Дамы отступили под прикрытие портика, но он видел их напряженные лица, выглядывающие из-за колонн.

– Теперь я могу войти, – сказал Рудольф и прыгнул в окно.

С веселой улыбкой он подошел к бледной и взволнованной Хельге, прислонившейся к столу.

– Они вас видели? – ахнула она.

– Несомненно, – ответил Рудольф. Чувство юмора одержало верх, и он, смеясь, опустился на стул. – Я бы пожертвовал жизнью, чтобы услышать историю, которую услышит канцлер через пару минут!

Однако новая мысль опять сделала его серьезным. Независимо от того, был ли он королем или Рудольфом Рассендиллом, он понимал, что доброе имя моей жены в опасности, и не остановился бы ни перед чем, чтобы защитить ее.

– Немедленно разбудите кого-нибудь из слуг, – быстро сказал Рудольф, – пошлите его в дом канцлера с просьбой хозяину сразу же прийти сюда. Нет, лучше напишите записку. Объясните, что король пришел повидать Фрица по какому-то личному делу, но Фрица не оказалось дома, и теперь король хочет видеть канцлера.

Хельга озадаченно смотрела на него.

– Неужели вы не понимаете, – продолжал Рудольф, – что если мне удастся обмануть канцлера, то я смогу заткнуть рты этим женщинам? Иначе, сколько, по-вашему, пройдет времени, прежде чем весь Штрельзау узнает, что жена Фрица фон Тарленхайма впустила короля в окно в пять утра?

– Ничего не понимаю, – озадаченно пробормотала бедная Хельга.

– Можете не понимать, дорогая графиня, но, ради бога, сделайте то, о чем я вас прошу. Это единственный шанс.

– Хорошо, – согласилась она и села писать записку.

Таким образом, покуда баронесса фон Хельзинг терзала сплетнями сонные уши своего супруга, канцлер получил послание, предписывающее ему посетить короля в доме Фрица фон Тарленхайма.

Поистине мы слишком искушали судьбу, снова приведя в Штрельзау Рудольфа Рассендилла!

Глава XII В присутствии всех

Каковы бы ни были риск и трудности, созданные образом действий, который взял на вооружение мистер Рассендилл, я не сомневаюсь, что он поступал правильно, учитывая имеющуюся у него информацию. Его планом было выдавать себя за короля перед канцлером Хельзингом, принудить его к соблюдению тайны и заставить наложить такое же обязательство на жену, дочь и слуг, обещав все объяснить через несколько часов. Если в дальнейшем все пойдет хорошо, к вечеру письмо будет уничтожено, опасность для королевы исчезнет, и Рудольф покинет Штрельзау. Затем определенная часть правды должна быть открыта. Хельзингу расскажут историю Рудольфа Рассендилла и убедят его молчать о безрассудном англичанине (мы готовы многому верить об англичанах), которому хватило дерзости вновь изображать короля в Штрельзау. Канцлер был славным стариком, и я не думаю, что Рудольф ошибся, положившись на него. Но он не учитывал то, о чем не мог знать. Все то, что друзья королевы и она сама делали в Штрельзау, стало бесполезным после смерти короля. Знай они об этой катастрофе, то действовали бы совсем по-другому, но об их разуме можно судить только согласно их знаниям.