Пленник Зенды. Месть Руперта

Со времени событий, описанных мною в этом рассказе, я поселился в деревне, в маленьком домике, где веду очень тихий образ жизни. Честолюбие и стремления моих сверстников кажутся мне скучными и непривлекательными. Меня не тянет в вихрь света и в политическую деятельность; соседи мои считают меня ленивым, необщительным мечтателем. Но я молод, и иногда мне кажется, что моя роль в жизни еще не сыграна; что когда-нибудь я снова вмешаюсь в важные события, снова буду ими управлять, напрягать свой ум против ухищрений своих врагов и свои мускулы в честной битве. Таковы мои мечтания, когда я с ружьем в руке брожу по лесам и по берегу реки. Сбудутся ли мои мечтанья, не знаю; не знаю, произойдет ли все это в знакомой мне стране, хотя я с любовью переношусь снова в людные улицы Штрельзау или к подножию мрачного Зендского замка.

Часто мысли мои покидают будущее и возвращаются к пошлому. Длинной вереницей встают предо мною образы – первый мой обед с королем, отпор, данный мною под защитой стола, ночь в воде, погоня в лесу, друзья и враги, люди, любящие и уважающие меня, и смелые негодяи, хотевшие убить меня. Среди последних вспоминается мне тот, который, единственный из них, еще попирает землю, хотя не знаю где, и ведет дурную жизнь (в чем я не сомневаюсь), но внушает женщинам любовь, а мужчинам страх и ненависть. Где теперь Руперт фон Гентцау – мальчик, едва не победивший меня? Когда он возникает в моей памяти, я чувствую, как кровь быстрее течет в моих жилах; предсказание судьбы – предчувствие крепнет, определяется и шепчет мне на ухо, что еще суждено мне встретиться с Рупертом; поэтому я ежедневно упражняюсь в фехтовании, стараясь развить в себе силу и ловкость.

Раз в год наступает перерыв в моей тихой жизни. Я уезжаю в Дрезден, где встречаюсь с дорогим другом, Фрицем фон Тарленхаймом. Последний раз с ним приезжала его хорошенькая жена Хельга и маленький щебечущий ребенок. Фриц и я проводим целую неделю вместе, и я узнаю все штрельзауские новости; по вечерам, за папиросой, мы беседуем о Запте, о короле и часто о Руперте; а под конец вечера о Флавии. Ежегодно Фриц привозит с собой в Дрезден небольшой ящик; в нем лежит алая роза; вокруг ее стебля обернута бумажка, на которой написано: «Рудольф – Флавия – навек». Такую же розу я посылаю с ним обратно. Эта посылка и кольцо – вот все, что связывает теперь меня с королевой Руритании. Она последовала своему долгу по отношению к своей родине, став женой короля, и привлекает его подданных к нему посредством своего влияния и своей жертвой даруя мир и тишину тысячам людей. Порой мне тяжело думать обо всем этом, но иной раз я чувствую себя приподнятым до ее высоты и тогда благодарю Бога за свою любовь к самой благородной, прекрасной и великодушной женщине на земле и за то, что моя любовь не заставила ее свернуть с пути строгого долга.

Увижу ли я ее когда-нибудь – ее бледное лицо и великолепные волосы? Не знаю; судьба молчит, и в сердце нет предчувствия. На этом свете, вероятно, никогда. Может быть, там, где наши бесплотные умы не будут знать сомнений, мы соединимся снова, без преград между нами, без запрета любить? Этого я не знаю, не знают и люди мудрее меня. Но если не суждено увидеться, если не суждено говорить с нею и смотреть в ее милое лицо и услыхать о ее любви ко мне, что ж, по эту сторону могилы я буду вести жизнь, достойную человека, любимого ею, а по ту – буду молить о сне без видений.

Месть Руперта (Из воспоминаний Фрица фон Тарленхайма)

Глава I Прощание королевы

еловек, немало поживший на этом свете, понимает, что любое событие, порой даже самое незначительное, со временем может иметь серьезные последствия. Не было никакой уверенности, что со смертью герцога Штрельзауского и восстановлением на троне короля Рудольфа закончатся все беды, порожденные дерзким заговором Черного Майкла. Ставки были высокими, борьба упорной, и накал страстей посеял семена вражды. Но справедливость все же восторжествовала, и Майкл, так жаждавший короны, заплатил жизнью за все свои преступления. Глава заговора был мертв, принцесса стала женой его кузена, тайна надежно сохранена, и мистер Рассендилл больше никогда не появится в Руритании. Разве это не означало завершение всех проблем? Об этом-то я и говорил моему другу, коменданту Зенды, у постели маршала Штракенца. Старый маршал, чья жизнь была уже на закате, тот, кто всегда поддерживал нас и давал дельные советы, сейчас лишь молча кивал. В старости и болезни мечтают лишь о покое.

– Вы большой оптимист, дружище Фриц, – потянув себя за седой ус и вынув изо рта черную сигару, молвил полковник Запт. – Но разве Руперт фон Гентцау мертв? Что-то я об этом не слыхал.