Пленники хрустального мира

Взяв мое лицо в свои ладони, она непринужденно улыбнулась, подарив мне нежный, но несколько отстраненный поцелуй. Ощущая нежность ее тонких губ, я лишь сейчас понял, что мои сети были пусты, однако в ее без единого шанса на свободу лежала моя душа, запутавшаяся в прочных веревках вечности.

Я не хотел возвращаться в поместье Кёллер, вспоминая неприятную удушливую атмосферу одиночества и тоски, в которой я оказался бессильным.

Моим верным спасением от неминуемой гибели стала Вейн, единственная в силах развеять все ненастья, черными тучами скопившиеся над моей головой.

Не сводя с нее своих глаз даже тогда, когда она, желая уединиться с хорошим томиком фантастической истории, одна была в едва освещенной библиотеке, я тайно любовался ею, оберегая, как один из редчайших драгоценных камней.

– Почему ты смотришь? Мне неловко от твоего взгляда, – однажды спросила она, заметив меня за темными книжными стеллажами.

– Я боюсь, что ты вдруг исчезнешь, – ответил я, более не найдя подходящих слов.

Да, когда она оставалась одна, я боялся за нее больше, чем за самого себя. Я не мог и вообразить то мгновение, когда ее легкое тело, подхваченное воздухом, начнет рассыпаться на частички, медленно превращая ее в пыль. Кто-то бы сказал мне, что это слишком, но я никак не могу выбросить из своей головы этот образ, исчезающий в темноте. Но самым страшным для меня было то, что я уже не смогу к ней прикоснуться.

Болезненно прижимая руку к своей груди, я понимаю, что сердце мое болит, изнывает от какого-то несносного жжения, кажется, от яростного огня, пылающего внутри. Но может ли тот, кто никогда не был человеком, ощущать, как болит его душа? Я ощущаю, прекрасно понимая, что могу в любую минуту погибнуть от этого прекрасного чувства.

Тонкая реальность Сан-Лореила, вернувшись на круги своя, продолжала свою неторопливую жизнь, наполнив стены «Кёрс-Роуз» прежними красками, звуками и гармонией. Все, что творилось вокруг, было создано для тех, кому сотнями лет не нужно было куда-то спешить, раз за разом повторяя бессмысленный круговорот своей бесформенной жизни.

Ночью, когда улицы города укутались холодными туманами и неразгаданными секретами, я наблюдал за тем, как высокая фигура с рыжими прядями непослушных волос быстро исчезает за извилистым поворотом мостовой дорожки, уводящей в старую, брошенную всеми часть Сан-Лореила. И что творится в мыслях у этой фигуры, так поспешно направляющейся в сторону самой убогой улицы Бра´гин-Глосс? Лишь только таинственные дела, касающиеся скрытых стен старого, почти рассыпавшегося храма старого наставника На´рвелла, курирующего несколько отчаявшихся душ, неспособных выживать в окружающей среде Сан-Лореила.

В эту разлагающуюся от местного воздуха общину входят самые рискованные и отчаявшиеся, готовые пойти на самые крайние меры ради долгожданной свободы. Жизнь внутри прочных прутьев Сан-Лореила редко кому может прийтись по вкусу, поэтому многие бросают вызов самому Лореилу, пытаясь на протяжении нескольких столетий отыскать хотя бы отдушину, малейшее окно, чтобы наконец-то почувствовать свободу. Я многое слышал о них, но не думал, что они существуют на самом деле. Но еще более неожиданным фактом для меня стало то, что Сэм был одним из них, безвольно позволяя себя обманывать.

Не в силах унять свой интерес, я тенью скользил по следам Сэма. Его торопящиеся шаги едва не бежали по холодным лужам, спотыкаясь на ровном месте. По нему было видно, что вся его душа испытывала тайное волнение и страх, глубоко укоренившийся внутри него. Мне было непривычно видеть его таким, но и жалости я к нему испытать уже не мог после сказанных им слов, которые до сих пор оживают передо мной.

Постоянно оборачиваясь назад, он торопился, тяжело при этом дыша. Его тягостное дыхание разносилось по всему пространству городка, привлекая к себе излишнее внимание бродячих по тоненьким улочкам города душ, петляющих по его горячим следам. Подобное существо, как он, особенно привлекало их внимание, заостряло желание вмиг разорвать на части. Наверное, это было лишь потому, что свет, исходящий от их едва припавшего к голове нимба, болезненно резал их глаза.

Полуразрушенное кирпичное здание словно само по себе образовалось перед ним, обещая наградить его заслуженной безопасностью и покоем, кроме которых ему уже ничего не было нужно.

Задыхаясь от нехватки воздуха и ломящей тело усталости, он бежал, постоянно спотыкаясь и падая, больно обдирая свои руки, подставляемые под удар мостовой дороги. Теплый свет, струящийся из окон храма, шептал ему всякие утешительные слова, приглашая в нем раствориться.

Когда силы, покинувшее его обездоленное тело, сдали, Сэм безжизненно повалился на дорогу, умоляюще протягивая руку в сторону едва сидящих на петлях дверей. Но никто не вышел к нему, никто не спас его от приближающейся угрозы, идущей по его пятам.