Пленники хрустального мира

Кровь яростно вскипела в моих веках, и я, сорвав со стены молчаливую картину, бросил ее на холодный пол, припав к каменной стене, продолжающей кричать знакомым мне голосом.

Я кричал ее имя, просил не молчать, слушать мой голос, дав ей надежду, в которую я и сам не верил.

Эти стены были невероятны плотными, и высвободить кого-то из них было просто невозможно, да и в данной ситуации моя попытка не принесла бы никакого результата. Рене здесь не было, она была далеко от нас, хоть и могла дать о себе знать. Ее едва ощутимое присутствие не покидало меня, и я всячески пытался понять, как она смогла запутаться в нитях чужой параллели, в которой теперь она могла остаться навечно.

Бросившись на верхний этаж, я пытался отыскать хоть одну душу, которая могла бы мне помочь, но я внезапно остановился, увидев в отражении пыльного окна, занавешенного непроглядной тьмой, силуэт Рене.

Ее руки, сжатые в кулачки, пытались пробиться сквозь прочное стекло, но все ее попытки были жестоко безрезультатны. Она истошно кричала, прося меня о помощи, но голос ее был в моем мире так тих, что я едва мог расслышать хоть малейшее слово.

Остановившись перед ней, я, едва сдерживая в себе едкую горечь, прислонил к ее ладони свою, а после яростно ударил по стеклу кулаком. Заплаканное лицо Рене разлетелось вдребезги.

Тогда я отчаялся, не зная, как вытащить ее из той коварной ловушки, даже не понимая, как она смогла в нее попасться.

Сверху я услышал, как несколько ног торопливо спускаются с лестницы, и через пару секунд передо мной появились три ничего не понимающие фигуры. Две из них бросились ко мне, чтобы понять, что случилось, но мне не пришлось что-то им объяснять. Истошный крик Джорджии выразил все, что творилось у меня в душе на этот момент.

Указывая пальцем на соседнее окно, она, закрывая рот ладонью, пытаясь сдержать эмоции, ничего не говорила, широко раскрыв свои светло-карие глаза.

– Какого..? – вырвалось у Лео в тот момент, когда он увидел Рене с той стороны оконного пространства. – Черт побери, Рене?!..

Сорвав со стены канделябр, он, размахнувшись, хотел было уже ударить им по беззащитному стеклу, но я вовремя остановил его, выхватив орудие из его руки. Не понимая смысла моего поступка, он бросил на меня непонимающий взгляд, но, когда его глаза упали на мои покалеченные руки, он оскалился, ударив себя по лбу своей легкой ладонью.

– И что нам теперь делать с этим? – как-то импульсивно воскликнул он, не находя себе места от непонятной сложившейся ситуации. – Как ее вытащить?..

Он был на взводе, как и мы все, и из-за его безвыходных нападок надежда постепенно покидала каждого из нас. Однако я не переставал верить, что выход есть даже из этой странной ситуации.

– Только кто-то очень сильный мог сделать такое, – затаив дыхание, Джорджия проговорила подавленным голосом. Глаза ее бегали по сторонам, ища какую-то зацепку, и лишь тогда, когда они на мгновение замерли, коснувшись дальнего коридора, она, кажется, поняла что-то очень важное.

Она молчала, продолжая смотреть, как дальше по коридору мрак плавно опускался на пол, внимательно наблюдая за каждым из нас исподтишка. Эта темнота манила ее, и Джорджия могла слышать ее таинственный шепот, от которого немело все вокруг.

Она видела что-то впереди, что гораздо отличалось от нашей обыденной реальности. В ее светло-карих глазах сгущалась тьма, от которой эти некогда живые глаза быстро помрачнели, потеряв всякий смысл. Она видела, как некто смотрел на нее из темноты, представляя собой холодную тень, от которой болезненно веет смертью.

Горьковатый привкус коснулся ее губ как-то неожиданно для нее, но Джорджия прекрасно знала, что это была за горечь, столь быстро пленившая ее разум. Силуэт смотрел на нее, спрятавшись в холодной темноте, не позволяя ей отвести от себя глаз.

Джорджи чувствовала, как холод медленно проникает под ее кожу, прерывая ровное дыхание. Тело ее замирает, погружаясь в какой-то сон, из которого она не могла уже выбраться. Горьковатый привкус на губах становится все сильнее, начав постепенно удушать ее лишенное сопротивления тело.

По ровному уголку ее губ скользнула линия алой крови, глухо разбившись у ее ног.

Услышав, как что-то мертвое коснулось тяжелого каменного пола, Эндиан обернулся, увидев, как тело его любимой бессознательно лежало во тьме.

Сорвавшись с места, он подхватил ее в свои руки, без конца крича ее нежное имя, но глаза Джорджии не в силах были открыться.

Не желая скрывать свои горячие слезы, он бросился в комнату, яростно сорвав закрытую дверь с прочных петель. Не выпуская из своих рук слабое тело Джорджии, он сел на роскошный диван, обшитый бархатом, прижавшись к холодному лицу возлюбленной.

Не желая никого видеть, он проклинал весь этот мир, давно лишенный покоя, обжигая лицо любимой своими горячими слезами, что жестоко оставляли на нем сильные ожоги.

Мое сердце разрывалось от печали, и я понимал, что ничем не мог помочь ни Рене, ни Джорджии, сам оказавшись безжалостно загнанным в ловушку, из которой мне уже не было выхода.

Глава 17