Пленники хрустального мира

Оставшись наедине с кошмаром, давно живущим в стенах поместья Кёллер, я был насторожен, как никогда раньше.

Холодная тьма колола пальцы моих рук, сковывала мое каждое движение. Я был здесь один, в этой темной комнате, в которой не так давно стекла вылетели из своих рам. Вокруг была тишина, способная легко завладеть каждым уголком этой комнаты, моего подсознания.

Едва ощутимый ледяной ветерок, безбрежно разбросавший вещи по полу, казался мне живым, внезапно ворвавшимся вором. Я был здесь один, но складывалось такое чувство, словно я обманывал себя, слепо этому веря. Один?.. Но я чувствовал, как кто-то невидимый смотрел на меня из темного угла, ни на минуту не отводя своих злых глаз. Да, я чувствовал, как ненависть и злоба исходят из этого сокрытого от моих глаз угла, как они давят на меня, не переставая истязать, калечить. Нужно было заглянуть в эту тьму, увидеть этот страх, который с давних времен терзает меня.

Темнота… Как же она безысходна, пуста и своенравна. Она знает все обо мне, но молчит, не говоря мне ни слова. Я чувствую, как она смотрит на меня сейчас, как она всегда смотрела, тихо надо мной посмеиваясь. Она была жестока, она всегда была такой. И я не могу понять, почему она так ненавидит меня, записав в свои извечные враги. Нужно было понять, нужно было поверить, что я смогу ее понять хотя бы немного, чтобы усмирить пустоту внутри себя.

Ноги мои немели, они были не в силах даже сдвинуться с места, навеки приковавшись к холодному полу. Сердце мое давно не билось, спрятавшись где-то среди тесных ребер, ставших ей прочной клеткой.

Я молчал, наблюдая, как тьма, выйдя из своего угла, медленно поползала в мою сторону, туманом стелясь по полу. По спине пробежали холодные мурашки, и, закрыв на мгновение глаза, я боялся уже открыть их, чувствуя, как чье-то холодное дыхание обжигает мою шею. Темнота была всюду. Я чувствовал, как ее тоненькие пальчики касаются моей спины, моих волос, моих губ, превратившихся в лед.

Я не мог открыть глаза, боясь представить, что пустые глаза темноты в эту минуту смотрят на меня, как на свою давно желанную жертву.

Ледяное дуновение ветерка заставило меня слегка поежиться, вздрогнуть, но, услышав знакомые голоса, раздающиеся где-то недалеко, я поспешил распахнуть глаза, затаив дыхание.

Я находился в просторной комнате, из чистых сияющих чистотой окон которой струился теплый свет, играя на хрустальной шахматной доске, как невинный ребенок. Этот свет был таким теплым и приятным, что я от непривычки зажмурил глаза, с трудом привыкнув к нему. Все вокруг казалось живым, беззаботным и до боли знакомым. Эта комната, этот шахматный стол с новенькими хрустальными фигурками, эти надежды, живущие в хрупком детском сердце.

Видя в огромное зеркало свое невинное детское лицо, я, тут же сорвавшись с места, выбежал из комнаты, направившись вниз, в уютную светлую гостиную, из которой разносились добрые голоса.

Заметив меня, Тереза, тепло улыбнувшись мне, продолжала рассказывать маленькой Рене о розах, которые она так сильно любила. Тепло камина, у которого они сидели вдвоем, разносилось по всей гостиной, ласково касаясь моего лица. Чарлз, спустившийся с лестницы, слегка потрепал меня по моим слегка взлохмаченным волосам, подарив мне светлую улыбку.

Остановившись у дивана, на котором сидели Тереза и Рене, он тепло поцеловал обоих, неспешно направившись в бальный зал, в котором его давно ожидал Лео. Последовав за ним, я остановился у дверей, наблюдая, как, сидя рядом, Чарлз показывал Лео новые ноты, из которых постепенно складывалась красивая мелодия, наполняющая собой все вокруг.

Тогда, не желая мешать их серьезному занятию, я аккуратно закрыл двери бального зала, направившись во двор.

Стоило мне распахнуть центральные двери, как неразлучная пара едва не свалила меня с ног. Джорджия, испачканная глиной, кричала убегающему от нее Эндиану, что, когда она его догонит, то обязательно отомстит за его шалость.

Оказавшись во дворе, я заметил, как голубоглазая девочка в красивом бирюзовом шелковом платьице, молча рассматривая что-то, лежащее на земле.

Незаметно подойдя к ней, я заглянул за ее плечо, увидев, как перед ней лежало мертвое тело большого ворона, под которым простиралась лужица еще горячей крови. Голова девочки медленно повернулась в мою сторону. Ее чистые голубые глаза смотрели не на меня, а за того, кто довольно давно стоял за моей спиной.

Тяжело вдохнув горьковатый воздух, я разразился яростным кашлем, который, как мне показалось, на части разрывал мои легкие.

Голова в какой-то момент сильно закружилась, и я не смог устоять на ногах, припав к холодному каменному полу. Когда кашель прекратился, я, открыв глаза, увидел, как мои ладони были окрашены черной кровью. Сердце снова сжалось в комок, и я уже не знал, как так легко тьма может пробираться в мой мозг.

Когда все перед глазами снова сложилось в прежнюю, привычную для меня картинку, я почувствовал, как некто стоит сейчас прямо передо мной, молча наблюдая за тем, как я страдаю от боли.