Пленники рубиновой реки

Простояв не меньше часа, Марк понял: пора возвращаться. Чтобы здесь ни произошло и куда бы ни ушла шаманка, уведя с собой еще кого-то, она не вернется, пока он здесь. Либо, о чем думать было нельзя, не вернется совсем. Утром в их кочевом отряде не досчитаются двоих человек, и если он сейчас не вернется, троих. Тогда же можно будет попытаться вычислить. кого именно увела с собой шаманка. Если, конечно, девушка из актеров, а не их технического персонала. Там он мало кого запомнил даже в лицо.

Скорее всего решат, что люди не выдержали тяжелых условий и сбежали. Почему ночью? Да захотелось им так!

Или же он просто проснется утром и поймет, что ничего не происходило.

Воронов ошибся. На рассвете не досчитались одного человека, но он никуда не исчезал.

* * *

Бессонная ночь дала о себе знать. Проснулся Марк ближе к полудню и чувствовал себя ужасно. Тело отвечало на стресс предыдущего дня, казалось, что болит каждая клеточка тела. А ведь ночью он даже не вспоминал о боли, и вот она снова вернулась.

Особенно сильно болела левая нога. Прошло достаточно много времени, но напоминание о травме, похоже. не оставит его никогда. Так и будет реагировать на смену погоды, нервное и физическое истощение. И, конечно, на особо острые воспоминания.

Съемки начинались почти через полтора часа, он не проспал. Жаль, с ними не приехал массажист, вот чьи услуги не помешали бы сейчас. Попробовал размяться самостоятельно, но в колене что-то хрустнуло, и вспышка боли лишила его слуха и зрения. Совсем ненадолго и такое уже случалось раньше, поэтому он даже не успел испугаться.

Помнится, добрый доктор рекомендовал расхаживать ногу, так он называл длительные прогулки на специальных тренажерах, а после и просто в больничном парке. В парк Марк не ходил, прятался в своей палате от людских глаз почти до самой выписки. Но теперь его со всех сторон окружал самый настоящий парк, и он мог гулять хоть весь день.

У него было чуть больше часа, чтобы успеть «расходиться» и начинать следовало немедленно. О пробежке пришлось забыть сразу, боль оказалась почти невыносимой.

Он шел, заметно прихрамывая, не задумываясь, куда именно придет, заблудиться было негде. Когда расступились деревья и показалось открытое пространство, Марк понял, где оказался.

При свете дня граница была видна еще лучше, а вот земля, показавшаяся ночью выжженной, просто серой и пыльной. Запах гари исчез, пахло приближающимся зноем, а хотелось ощутить дыхание грозы.

Боль отступила, походка выровнялась, отпуская хромоту. И чем ближе Воронов подходил к пустырю, тем легче ему становилось. Просто целебное место какое-то, неудивительно, что когда-то неподалеку выстроили пансионат или санаторий.

Опустившись на корточки, он положил ладонь на землю, где она тут же и утонула, а в воздух поднялось серое облачко.

Пепел.

Это место совершенно точно пережило пожар. Но какая же должна была быть температура, чтобы выжечь все дотла, и что, интересно, находилось здесь раньше?

Он поднялся на ноги, отряхнул руки, хотел пройтись по пепелищу, когда услышал вдалеке голоса. Кто-то кричал. Истошно, до хрипоты. Звук совершенно точно доносился с той стороны. откуда он недавно ушел. Что еще могло случиться? Еще кого-то столкнули с крыши или… обнаружили ушедшую ночью шаманку?

Подбегая к пансионату, Марк понял, что там никого нет. Он заглянул в палатки, машины, но люди исчезли. Его прошиб холодный пот. Заброшенное здание, выгоревшая земля, исчезновение Алданы, все это закружилось в каком-то диком круговороте, увлекая его за собой. Не верить в очевидное становилось все сложнее. Разве могли пропасть без следа сразу два десятка человек? И где они объявятся, если, конечно, объявятся вообще?

Он не успел додумать страшную мысль, когда услышал новый крик. Кто-то звал его по имени. Сначала один голос, потом к нему присоединились и другие. Звук шел со стороны старого русла, и Марк поспешил туда. Боль в ноге вернулась, но была теперь скорее терпимой и обещала прекратиться полностью в ближайшее время. Он научился прогнозировать ее поведение. Осталось потерпеть не более получаса, и все придет в относительную норму.

– Ах, вот вы где! Ну и напугали же вы нас! – Игнат Сергеевич заметил его первым, радушно раскрывая объятия, будто и не было между ними никакого конфликта.

Остальные, как по команде, повернули головы в сторону подошедшего Воронова, но не двинулись с места. Творилось нечто странное, и он пока не понимал, что именно. Но был намерен выяснить незамедлительно.

– Что происходит? – он не обращался к кому-то конкретному, но Игнат Сергеевич принял его слова на свой счет.

– Ужасная трагедия! – он заламывал руки, возводил глаза к небу, видимо, представляя себя на сцене. Выглядело отвратительно. – Погиб один из актеров.

Марку казалось, что к подобному все же стоит подготавливать, а не вываливать информацию, точно помои из чана.

Народ расступился, открывая взору один из автомобилей. Не ясно, кому принадлежал огромный черный внедорожник, но, вернее всего, мужчине. Хотя гендерный признак при выборе машины давно не является определяющим.