Пленники сонных квартир (СИ)

Я тяжело вздыхаю и утыкаюсь в грудь Егора, не в силах отбиваться, закрываю глаза и отключаюсь.

***

Просыпаюсь в своей комнате и это кажется таким странным, неправильным.

Не помню, когда в последний раз была здесь. Кажется, я дома не появлялась целую вечность.

В коридоре слышится возня, разговоры, шум. Не отрываю голову от подушки, отворачиваюсь от двери в комнату и накрываюсь с головой одеялом.

Нахожу телефон на тумбочке, тянусь за ним.

lilkrystalll, 05:48

детка, кто тебя забрал?

shtkn.ev, 13:22

Егор, вроде

lilkrystalll, 13:23

ладно, я заеду сегодня?

shtkn.ev, 13:23

вряд ли, я напишу вечером

lilkrystalll, 13:23

не скучай

Голоса стихают, блокирую телефон и утыкаюсь носом в подушку, закрываю глаза.

Дверь в комнату открывается, тихие шаги слышатся сзади, матрас прогибается под чужим весом.

— Моя девочка, — дрожащий голос из-за спины пробивает, словно током, теплые пальцы касаются моих волосы, перебирая пряди.

Показалось! Приснилось! Ты бредишь!

Его голос обжигает, тянется сладко, путает сознание. Начинаю трястись, боюсь обернуться и остаться одной снова.

Открываю глаза, дыхание учащается, собираюсь с силами, надеваю маску равнодушия и поворачиваюсь.

— Глеб, — прячу взгляд, боюсь столкнуться с его глазами, — ты что здесь делаешь?

— Я скучал, — он тянется ближе, хочет сгрести меня в охапку, но я отодвигаюсь и вскакиваю с кровати.

— Не трогай меня, пожалуйста, — говорю твердо, стараясь уничтожить в памяти день, когда Голубин чуть не совершил главную ошибку.

Хватаю полотенце, сменную одежду и выбегаю из комнаты, стараясь никого не встретить по пути, добираюсь до ванной.

Провожу ванной с полчаса и, не хотя, покидаю комнату, переодевшись в домашний топ и свободные шорты.

— Ева, иди сюда! — слышу напряжённый голос Артёма из кухни и плетусь туда, боясь столкнуться с братом.

— Доброе утро, — тихо приветствую всех, обвожу беглым взглядом и сажусь на стул, опускаю глаза.

— Не очень, — фыркает брат, делает глоток из кружки и запрыгивает на подоконник, — ничего не хочешь рассказать?

— Ничего, — отрицательно киваю головой, перебирая пальцами ткань шорт, — Тём, заканчивай с этой хуйней, мне плевать, — выпрямляюсь и бросаю взгляд на брата.

— Малая, — он говорит тихо, спокойно, не обращает внимания на мою интонации, — мы же все обсудили! Не вынуждай меня принять меры, тебе не понравится!

— Ебать, очень страшно, — усмехаюсь слишком наигранно, а внутри миры рушатся, синим пламенем догорают остатки разума, ломаются ребра до хруста, — не нужно со мной ничего обсуждать, я в состоянии решать самостоятельно.

— Заметно, — подает голос Ракитин, — ты вчера самостоятельно решила хуйней нанюхаться? — он злиться, но старается оставаться спокойным, — я тебя не узнаю нихуя, — встает с места, — ладно, ты уже сотню раз слышала то, что я думаю на этот счёт, мне ехать надо, — парень в тишине покидает комнату.

Артём поднимает взгляд на меня, качает головой, смотрит на часы и, оставив на подоконнике кружку с чем-то горячим, следует за Егором, бросив тихое «мне тоже пора».

Остаюсь наедине с Глебом, черт.

Блондин задумчиво водит пальцем по поверхности стола, не решаясь смотреть на меня. В коридоре захлопывается дверь, нависает тишина, что звоном бьет по головам.

Встаю с места, достаю кружки и чай.

— Тебе чай налить? — спрашиваю негромко.

— Налей, — пожимает плечами в ответ он, все ещё, не поднимая глаз.

Кипяток льется по кружкам, я тихо вздыхаю, ставлю перед Голубиным кружку и сажусь рядом, поджимая губы.

— У тебя правда никого не было? — наивно спрашиваю, а в глазах горит нелепая, детская надежда.

— Да, Ев, не было, — соглашается он и расплывается в нежной улыбке, — а у тебя?

— Я с Кристаллом спуталась, слышал, наверняка, — горько усмехаюсь и опускаю глаза, — знаешь, он другой, мы друг друга спасаем, но не любим.

— А в чем смысл? Если любви нет, — Глеб делает глоток из кружки и облизывает губы, обжигаясь горячим чаем, — Ев, ты готова простить меня?

— Я не знаю, Глеб, — честно признаюсь я, — мы оба сильно налажали, утратили доверие друг друга, утратили химию между нами.

Голубин придвигается ближе ко мне, хватает за руку, тянет на себя и целует. Нежно, аккуратно, как впервые.

А я таю в его руках, плавлюсь, как шоколад на жаре, ладонями цепляюсь за его лицо, не желая отпускать.

И Уланс из головы исчезает, и проблем, будто бы, не стало, и обиды забываются.

— Больше не целуйся без любви, — наставляет блондин и расплывается в самой тёплой улыбке.

— Сдаюсь, химия никуда не делась, — хочу снова коснуться его губ своими, но боюсь, а Глеб чувствует, берет за руку и к себе притягивает, усаживает на колени и позволяет запустить пальцы в его волосы, целуя мою шею, — Гле-еб, — сбивается дыхание, говорю шепотом.

— Остановиться? — парень дразнится, обжигает кожу дыханием, скользит ладонями по спине.

— Нет, пожалуйста, — провожу рукой по его волосам, целую щеки, нос, лоб, губы, — я так скучала, — сдаюсь окончательно и бесповоротно, я слишком устала от лжи, чтобы врать и ему.

— Я люблю тебя, Ев, — выдыхает мне в губы, тихо-тихо, но так оглушающе громко.