Пленники трех планет (СИ)

Голосующие одним касанием руки выбирали нужную позицию. Алые цифры бросились в галоп, показатели на синей стороне экрана росли куда медленнее. На первом ряду ткнул пальцем в электронное устройство и распрямил плечи Мегасколико, с вызовом поглядев вокруг. Синий счётчик подрос на единицу. Кулекидано со злорадной усмешкой указал на интерактивный экран. Генерал сделал вид, что ничего не замечает.

Меньше чем через пару тильтилей все было кончено. Последним голосовал президент. «За» было подано четыреста девяносто девять голосов, нерешительное «против» собрало куда более скромный урожай — всего сто шестьдесят шесть. Апатуриано, сжав зубы, коснулся кнопки. Красный счётчик округлился до пятисот. Голосование завершилось.

— Благодарю вас, господа, — церемонно поклонился Апатуриано. — Нужные распоряжения будут отданы немедленно. Надеюсь, это возымеет нужное действие…

Остальные слова застряли у него в горле. Золотые искорки сверкали в укоризненном взгляде Мегасколико. Поднял голову Меноптеро — в его черных глазах золотился край радужки. Всё, всё Национальное собрание глядело на Апатуриано, и каждый был отмечен знаком Звёздной хозяйки!

— Нужные распоряжения будут отданы немедленно, — хрипло повторил Апатуриано. Бред или не бред начинается у него, но страну нужно оградить от тлетворного влияния анархии…

— Я даже не ожидал, что они нас выпустят, — воскликнул социолог Тийн, пока они устраивались в амортизационных креслах. — Ну, друзья, не расстраивайтесь. Можно будет отправить ещё одну делегацию. Подготовиться получше, найти аргументы!

Стат закрыл глаза, притворяясь смертельно уставшим. Он знал, что эта короткая пылкая речь обращена к нему. Он, держался до последнего и подбадривал других, но теперь у него просто не осталось сил. Что он скажет Флёр? Он обещал…эферийцы никогда не лгут…наплевать можно на его обещания! Косые взгляды окружающих они как-нибудь переживут, если будут вместе, а если Флёр останется одна? Как она переживет одна потерю ребенка? Корабль ещё не взлетел, и от синотов всего можно ожидать.

Не страшно умереть. Страшно то, что он не оправдал ожиданий. О великое Ладо, дай мне добраться до дома, я организую вторую делегацию, пообещаю им нашу медицину…подкуплю кого-нибудь, кто знает тайну световых скоростей… Не может пять миллиардов человек задохнуться в подземельях, потому что кто-то решил прибрать себе лишнюю планету.

— Ну что же, — раздался в наушниках голос пилота. — Летим! Три…два…один…старт!

Корабль дрогнул. Загудела поверхность взлетной площадки. Столб пламени ударил вниз, ракета оторвалась от земли. Люди, прижатые к креслам возросшей силой тяжести, старались дышать медленно и размеренно. Ракета набирала скорость.

— Выходим в верхние слои атмосферы! Готовьтесь, скоро начнется невесомость! — голос пилота прозвучал самой чудесной музыкой. Небо на экране стало черным. Они были почти в космосе, здесь любому снаряду с ядерной боеголовкой трудновато будет угодить в цель по наводке снизу. А в самой ракете взрывного устройства нет, эргометры эферийцев тоже кое-что умеют.

Стат открыл глаза, мысленно скомандовал себе собраться. Скоро он увидит жену и сына… Планеты в противостоянии, даже в анабиоз ложиться не придется.

Астрофизик Гран шумно выдохнул:

— Ну, все! Считай, дома!

И вспыхнул чудовищно яркий свет. Он сиял снаружи, он был в каюте и повсюду. Он ослепил их с экрана, забрался под веки, выжег зрение. Он не оставил ничего, ни воздуха, ни пространства, — ничего, кроме боли и ужаса. Стат зажмурился, вокруг расплылась темнота, и в ней пульсировали два светлых пятна, он открыл глаза — ничего не поменялось, все так же в черноте горели две цветных кляксы — его бывшие зрительные нервы. Кто-то отчаянно, надрывно кричал на одной ноте, кто-то, кажется, он сам, прохрипел:

— Бомба! Нас пытались взорвать!

Апатуриано стоял на смотровой площадке Президентского дворца. Зрелище отсюда открывалось необыкновенное — казалось, с огромной высоты виден весь Западный континент. Дома, даже многоэтажные, сверху казались микросхемами на печатной плате. Черный дым заводских труб сливался в одну темную перину, наброшенную на промышленные кварталы. Знаменитое Круглое озеро блестело на солнце монеткой.

Апатуриано смотрел вверх. Будто не сам принял решение, будто мог что-то изменить, будто это не было лучшим выходом… А эти парламентеры…они даже ничего не заметят. Это происходит мгновенно, и промахнуться трудно — аннигиляционный снаряд, новое оружие для космических войн, сам притягивается концентрированной материей. Потому его и использовать можно было только на огромной высоте.

Тем не менее, первый пристрелочный выстрел ушел «в молоко». И весь город увидел, как расцветает полярным сиянием небо умеренных широт.