Пленница

– Как тут мягко, – прошептала Варя, открыв глаза и уставившись на него затуманенным взором. Он стоял над ней, словно не решаясь приблизиться, как вдруг она потянулась, как кошка, выгнув спинку и простонала, сонно зевнув.

Не в силах видеть ее манящее прелестное тело в белой шелковой сорочке и темно-синей юбке, которая подчеркивала ее стройный женственный силуэт, Матвей порывисто наклонился над Варенькой и, встав на колени в сено, начал осыпать поцелуями ее шею и верхнюю часть кофточки. Дрожащими руками он проворно расстегивал маленькие пуговки на ее блузке с воланами, одну за другой, чувствуя, как в висках бешено стучит кровь. Именно в этот момент она как будто опомнилась и пришла в себя.

– Что вы делаете… зачем это… – пролепетала девушка невнятно и попыталась ослабевшими руками закрыть от него полуобнаженную грудь. Матвей тут же схватил ее за запястья и, покрыв каждое из них поцелуями, прохрипел над ней:

– Варенька, я только посмотрю чуток…

– Нет… не надо… – шептала она, обессилев.

Ее голова была невозможно пьяная, и Варя вновь попыталась убрать его руки со своей груди. Но мужчина неумолимо продолжил свое действо. Освободив ее от кофточки, он опустил сильные ладони на ее налившиеся груди и начал ласково сжимать и гладить нежные выпуклости, то и дело жестко стискивая пальцами нежные соски. Через пару минут, вновь проигнорировав ее слабое сопротивление и спустив с ее плеч тонкую сорочку, Матвей опустил лицо на ее обнаженную грудь, лаская ее горячими губами.

В этот миг мысли Вари чуть прояснились, и она подумала: «Это должен быть Алексей, именно он должен вот так сейчас ласкать меня, именно он должен целовать… но я не нужна ему… не нужна… Василий так и не вернулся… лишь он, Матвей, любит меня…» – закончила она свои затуманенные лихорадочные мысли, отчетливо ощущая желание Твердышева.

Раскрыв глаза, она отметила склоненную над ее грудью темно-русую голову молодого человека и ощутила, что густая грива его волос прикасается к ее обнаженной коже. В этот момент он делал нечто такое с ее грудью, отчего Варенька ощущала всем телом приятный озноб. Безумное, неистовое желание, чтобы он продолжал дальше, возникло в ней, и она начала гладить его руками по широким плечам. Наслаждение от его дерзких ласк и страстных слов, которые он иногда шептал, нарастало с каждой минутой, и она, не отдавая себе отчета в том, что делает, запустила ручки в его волосы и начала ласкать голову, перебирая теплые пряди. Почувствовав ответную ласку, Матвей стремительно оторвался от Вари и выпрямился, диковатым взором пожирая ее прелестное полуобнаженное тело.

Яростно срывая пуговицы со своего темного камзола, он начал лихорадочно стаскивать с себя одежду. Уже через миг он был в одних подштанниках, босой, с обнаженным торсом. Тут же упав рядом с девушкой на мягкое душисто сено, Матвей вновь овладел ее губами. Как и во дворе, на его удивление, Варя ответила на его поцелуй. Ошалев от ее покладистости, а в особенности от ее ласковых пальчиков, которые зарывшись в его волосы, нежно ласкали затылок и шею, он окончательно перестал сомневаться и начал настойчиво, с трепетом освобождать девушку от остальной одежды. Он быстро раздел ее донага, и с его губ невольно сорвался возглас удовлетворения и страсти.

Вечернее солнце уже почти село, и амбар едва освещался. Но Твердышев хорошо видел прелестные черты ее стройного белого тела, и проводя нетерпеливыми руками по ее выпуклостям, произнес:

– Краса писаная…

То, что произошло потом, Варенька вряд ли осознавала до конца. Его страстные объятья, горячее тело, которое прижималось к ней, нежные слова, что он шептал в порыве страсти, врывались в ее туманные мысли. Казалось, будто это все происходит не с ней, а с кем-то другим. Ей нравились его большие руки, которыми он ласкал и разминал ее тело. Ее же руки, обвив его шею, гладили его спину. В тот миг, когда девушка ощутила, что Матвей овладел ею, она с неистовством и с каким-то удовольствием выгнулась навстречу ему, отчетливо ощущая, что ей нравится все это действо.

Все продолжалось довольно долго. После ласк мужчина вновь овладел ею, и следующее соитие показалось Вареньке гораздо сладостнее, чем первое. Теперь по ее телу разливались волны некоего неведомого доселе удовольствия, и она, теснее прижавшись к его сильному торсу и обвив ногами его ягодицы, пыталась попасть в неистовый ритм его большого тела. Еще через секунду она выгнулась от ослепительного сладострастия, которое овладело всем ее существом, и застонала.

Уже стемнело, когда Твердышев оторвался от ее рта и, устало упав на спину, притянул обнаженную девушку к себе. Она уютно примостилась на его широком плече и вмиг заснула, тихо дыша во сне. Матвей же опьяненный, с диковатым взглядом долго смотрел на беленый высокий потолок амбара. Он думал о том, что наверняка самогон опьянил Вареньку, раз она так легко отдалась ему, да еще и страстно отвечала на все его порывы. Ласково перебирая ее густые черные локоны, мужчина с упоением и трепетом наслаждался их мягкостью и думал лишь о том, что в сейчас он истинно счастлив.